Посадские сказки

А было то на Сплошной седмице по Пятидесятнице, когда стекались в обитель богомольцы, а купцы теснились на Монастырской площади, потому что Троицкая ярмарка была одной из каждолетних. И все в городе знали: в Духов день монастырский настоятель даёт обед, на который бывают приглашены лучшие люди города. А в один из дней на Сплошной седмице то же общество, включая отца настоятеля, соберётся в доме бургомистра Вонлярлярского на Вознесенской улице…

Обед у бургомистра уже подходил к концу. Снаружи теснились посадские экипажи – всевозможные коляски и двуколки, вызывавшие на себя проклятия проезжавших мимо извозчиков.

Гости уже отведали и осетра, и поросёнка, и язык под хреном, и кулебяку, и карасей по-варшавски, и ещё какие-то кушанья, не слишком диковинные, но не менее от того соблазнительные; и в ожидании десерта, который был обещан с сюрпризом, проводили время в приятных беседах. Сидели за столом и второй бургомистр, и городской голова, и расправный судья, и кое-кто по купечеству, и монастырский эконом отец Алипий, и отцы келарь с благочинным. И, конечно, сам отец настоятель.

Не отбудь Досифей Тимофеевич в Персию, и он непременно был бы приглашён на обед к бургомистру Вонлярлярскому.

Приглашались и четверо городских ратманов, но явились только трое, недоумевая, куда пропал ратман Хвастунов, за которым дважды посылали, и всякий раз его не оказывалось дома.

Разговор между тем переходил с предмета на предмет, и к тому времени, как мы обратили наше внимание на общество, собравшееся в доме бургомистра Вонлярлярского, коснулся предмета деликатного и щекотливого – производимой странницами торговли у монастырских ворот.

– …Изволите видеть, – уверял второй бургомистр, румяный, с глазами навыкате человек, фамилия которого была, кажется, Полсноп, – я нарочно приторговывался. Натурально, саван. Да только чёрный и с белыми крестами.

– Какой ужас! – отчего-то весело восклицала бургомистерша Вонлярлярская, пышная дама с круглым, гладким, добродушным лицом, с зачёсанными назад тёмными волосами, сложенными на затылке в некое подобие сдобного кренделя из тех, что торговки продают вразнос на ярмарке.

– Да-с! – подтвердил, повернувшись к ней, бургомистр Полсноп. – Да-с! Длинный чёрный саван с большими белыми крестами… Что-то вроде схимы. Уверяют, что саваны привезены из Иерусалима на Пасху. Кто их шьёт? С мёртвых они там, что ли, их снимают – не разберёшь!

– Вы всё такие страсти сегодня рассказываете! – снова вмешалась кокетливо бургомистерша Вонлярлярская, отщипывавшая длинными пухлыми пальцами золотистые виноградины и препровождавшая их в рот с таким видом, будто придавала процессу какой-то чрезвычайный, но тайный смысл.

– Ещё уверяют, – обращаясь к ней, продолжал Полсноп, – будто чёрные саваны помогают от адских мук, и что нужно хоть иногда облачаться при жизни и не-пре-мен-но быть в нём погребенным… Да-с! Да-с! – пытался перекричать он то оживление, которое сам же и вызвал рассказами о чудодейственных саванах. – И я нарочно приценивался – начали со ста целковых, довели до пяти. Помилуй, брат! Пять рублей – это ведь подходящая цена! За пять-то целковых билетик в рай!..

Тем временем бургомистерша Полсноп, такая же круглая и гладкая, как и бургомистерша Вонлярлярская, только маленькая, точно уменьшенная её копия, испытывала неловкость за супруга, забравшегося в опасные дебри. Едва ли, по её мнению, стоило проявлять беспечность в вопросах веры, а уж тем более в присутствии отца настоятеля.

– Эдак ты, друг мой, – сказала она наконец вкрадчиво, едва касаясь пухлыми пальцами в крупных золотых перстнях запястья супруга, – все кушанья своими россказнями перепортишь. После твоих чёрных саванов и пирога не захочется!

– И то правда! – с весёлым жеманством подхватила бургомистерша Вонлярлярская. – Лучше бы завели разговор о предметах изящных. О ярмарке, о дамах, о любви…

– Что же о ярмарке? – удивился Полсноп. – Разве вот говорят, будто кто-то там мёртвое тело купил…

– Ах! Он всё за своё! – снова вмешалась супруга. – Оставь ты, пожалуйста, чёрные саваны да мёртвые тела! Говорят же тебе, что самый благородный разговор – это о любви…

В это время вошёл слуга на деревянной ноге и подал хозяину письмо, пояснив при этом:

– От Хохтевых, кажись, привезли.

Бургомистр распечатал конверт и извлёк из него ключ. Повертев ключ в руках и положив рядом с собой, достал письмо. Прочитав письмо про себя, он рассеянно, всё ещё не поднимая от него глаз, сказал:

– Вот, не изволите ли… любопытный пример на интересную тему… Однако… презанятная записка!

И принялся читать письмо вслух.