Посейдон

— А ты кто, Мэнни Роузен? — пожала плечами Белль. — Разве ты циркач или акробат, разве не владелец магазина деликатесов, да еще вышедший на пенсию? От тебя и не требуется уметь лазить по веревкам. Пусть они сами тянут тебя наверх.

Роузен помог жене устроиться на свернутой скатерти. Усевшись верхом, она покачала головой:

— Вот уж не думала, что в таком возрасте все еще буду пользоваться пеленками!

— Мамочка, и у тебя еще есть силы для шуток! — вздохнул Мэнни.

— А что мне еще остается делать? — пожала плечами пожилая женщина, и Мэнни почувствовал, как его сердце забилось от восхищения и любви к ней. Сам он страшно боялся этого необычного подъема.

— Мамочка, ты великолепна, — вздохнул он и крикнул наверх: — Все готово!

— Мне кажется, я сломаю наш маленький лифт, — заметила Белль Роузен.

— Ничего подобного! — успокоил ее Скотт, но своим помощникам на всякий случай шепнул: — Теперь будьте особенно осторожны, все-таки она очень тяжелая.

Но и Белль так же благополучно въехала на верхнюю площадку, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Ее глаза за толстыми стеклами очков снова озорно засветились, будто она получила огромное удовольствие, прокатившись на столь экзотическом аттракционе. Все собравшиеся невольно зааплодировали.

— Благодарю вас, благодарю вас, — кивала Белль. — Вы знаете, если бы я сейчас тут не находилась, я бы ни за что сама во все это не поверила!

Снизу раздался жалобный голос Мэнни:

— Эй, вы, там! Вы случайно про меня не забыли, а?

Рого подошел к краю площадки и крикнул:

— Сейчас, Мэнни! Продержитесь еще самую малость!

В этот момент Линда наморщила свой очаровательный носик и громко фыркнула:

— Пусть сам поднимается сюда, как хочет. Терпеть не могу евреев! Фу!

Все замерли на своих местах, и только Белль Роузен ничуть не смутилась:

— Неужели? Это сейчас так не модно! Ну, если только, конечно, вы не арабка. Честно говоря, я и не знала, что вы арабка.

Сьюзен Шелби так и прыснула со смеху, а Линда повернулась к ней и чуть не расплакалась от обиды:

— Ненавижу! Я всех вас ненавижу! — заверещала она. — Я знаю, что вы все посмеиваетесь и глумитесь надо мной. Вам всем почему-то кажется, что вы лучше меня!

— Ну что ты, крошка моя, — начал Рого, но тут же обратился к остальным: — Не обращайте на нее внимания. У нее сдают нервы. Нужно просто быть немного более снисходительными к ней. Мы ведь оказались в весьма затруднительном положении, да?

В этот момент на площадку прибыл Роузен.

— А вот и я, — провозгласил он, но, заметив, что все вокруг почему-то напряжены, забеспокоился: — Что-нибудь случилось? Что тут у вас происходит?

— Миссис Рого как раз говорила, что очень рада видеть тебя снова с нами вместе, правда, дорогая? — улыбнулась Белль Роузен.

Линда уже собиралась раскрыть рот, чтобы достойно ответить, но ее опередила Джейн Шелби:

— Мы все рады вас видеть здесь, мистер Роузен. Мы все рады, что у нас это получилось. И все благодаря мистеру Скотту.

Скотт или не слушал ее слов, или же не придал им значения. Он думал о другом.

— Ну а теперь давайте посмотрим, куда нам предстоит идти на этот раз, — предложил он.

Возвращение парика его хозяйке

— А мне кажется, я знаю, куда мы попали! — воскликнул Робин Шелби. — Где-то рядом находится фотолаборатория.

Они были уже во втором длинном, узком и пустынном коридоре, очень похожем на тот, из которого они сейчас выбрались, только не так богато убранном. Он был занят под самые дешевые каюты, годившиеся для коротких морских путешествий и совершенно неуместные на лайнере такого класса.

Кроме фотолаборатории, здесь же находились маленькая типография, где печатались ежедневные меню для ресторана и местная малотиражна, мужская парикмахерская и женский салон.

Коридор проходил по всей длине корабля. Правда, в кормовой части свет не горел. Идти становилось все трудней, проводов и труб под ногами тут было значительно больше. Сверху, как показалось путешественникам, доносились шаги.

— Вот здорово! — обрадовался Весельчак. — Значит, там тоже есть уцелевшие.

— Наверное, над нами как раз тот коридор для команды и обслуживающего персонала, который они называют «Бродвей». Помните, Питерс нам про него рассказывал?

Рого оценивающе взглянул на Скотта и ядовито спросил:

— Ну что, тренер, в какую сторону направимся на этот раз?

— При чем тут «тренер»? — шепнул Мартин Роузену.

— Майк у нас очень крутой полисмен и терпеть не может студентов-спортсменов, которые потом становятся священниками, — ответил тот.

Мартин усмехнулся:

— Похоже, он вообще все человечество ненавидит. Он никого не любит, кроме вон той стервы, которая то и дело окунает его с головой в дерьмо. — Такие замечания Мартину были не свойственны, но он хотел немного отвлечься от постоянных тревог и дум.