Посейдон (ЛП)

— Ну, может и у меня появится загар, пока мы здесь, — краснею я. Я начинаю сдаваться и это меня бесит. Только в этот раз я не поддамся Хлое.

— Ты можешь получить ожоги, пока мы здесь. Кстати, ты использовала защитный крем от солнца?

Я киваю.

Она качает головой и цыкает языком точно, как ее мама.

— Мне так не кажется. Тогда бы ты соскользнула с груди этого парня, а не влипла бы в него намертво.

— Я знаю, — бурчу я.

— Пожалуй, он самый горячий парень из всех, кого я видела, — заявляет она, демонстративно обмахиваясь пятерней, словно веером.

— Да, знаю. А я врезалась в него, помнишь? Без моего шлема, да?

Она хохочет.

— Ненавижу тебя перебивать, но он по-прежнему пялится на тебя. Он и его стервозная сестрица.

— Заткнись.

Она сдавливает смешок.

— А если серьезно, как думаешь, кто из них победит в конкурсе «кто кого пересмотрит»? Я собиралась шепнуть ему, что он сможет встретить нас сегодня вечером в Бейтауне, но вдруг он окажется одним из тех дотошных парней-прилипал. А ведь это очень плохо. В Бейтауне миллион укромных, темных уголков, где вы вдвоем могли бы уединиться и…

— Святые небеса, Хлоя, прекрати! — я прыскаю от смеха и вздрагиваю, представив, как гуляю вокруг «Деревушки» в Бейтауне с Галеном. «Деревушка» — это тихий, небольшой поселок со множеством туристических магазинчиков, прямо посреди курорта — гольф-клуба. Деревня наполнена народом в любое время. Даже ночью… тогда ночные клубы открывают свои двери для загорелых посетителей вечеринок, гуляющих по мощенным дорожкам с дайкири. Гален будет отлично смотреться в свете мерцающих огней даже в рубашке…

Хлоя улыбается.

— Ага. Уже задумалась об этом?

— Нет!

— Угу. Тогда почему же твои щеки красные, словно перец чили?

— Не-а! — я смеюсь и она смеется вместе со мной.

— Ты хочешь, чтобы я предложила ему встретиться с нами?

Я киваю.

— Как думаешь, сколько ему лет?

Она пожимает плечами.

— Не очень дряхл. Однако, достаточно взрослый, чтобы меня совратить. К счастью для него, тебе только что исполнилось восемнадцать… Что за… это ты ударила меня? — она всматривается в воду, проводя рукой по поверхности, словно расчищая ее, чтобы лучше видеть. — Что-то только что толкнуло меня.

Она прикладывает руки к глазам козырьком и прищуривается, наклоняясь так низко, что сильная волна может ударить ее по лицу. Выражение на ее лице почти убеждает меня. Почти. Но я выросла с Хлоей — мы были соседками с третьего класса. Я привыкла к ее резиновым змеям на своем крыльце, соли вместо сахара в еде, и измазанному смолой сиденью унитаза, хоть его жертвой и стала моя мама. Дело в том, что Хлоя любит шалости почти так же, как и бег. А это, безусловно, должна была быть шалость.

— Да, это я пнула тебя, — отвечаю я, закатывая глаза.

— Но… но ты не сможешь дотянуться до меня, Эмма. Мои ноги длиннее твоих и я не достаю до тебя… Вот опять! Ты не чувствуешь?

Я не почувствовала ничего, но заметила, как дернулась ее нога. Интересно, как долго она это планировала. С нашего прибытия сюда? Или когда мы сели в самолет в Джерси? Или с того момента, когда мне исполнилось двенадцать?

— Браво, Хлоя. Тебе стоило сделать это получше, чем…

Ее крик заставляет застыть кровь в жилах. Она широко раскрывает глаза, так, что появляются морщинки на лбу. Хлоя хватается за свою левую ногу так крепко, что ее накладные ногти впиваются в кожу, а один даже слетает.

— Перестань, Хлоя! Это не смешно! — я закусываю губу, стараясь продолжить изображать безразличие.

Слетает еще один ноготь. Она тянется ко мне, но промахивается. Хлоя в панике бьет ногами по воде и вновь кричит, но в этот раз гораздо хуже. Она хватается за доску, однако ее руки настолько дрожат, что она не в силах удержать равновесие. Настоящие слезы появляются на ее лице, смешиваясь с потом и морской водой. Ее рыдания превращаются в истерику, словно она не может понять, стоит ей кричать или плакать.

Вот теперь я верю.

Вскакивая, я хватаю ее за плечи и усаживаю на доску. Кровь облаком окрашивает воду вокруг нас. Когда она ее замечает, то крик становиться безумным, просто нечеловеческим. Я вцепляюсь в нее пальцами, едва не падая назад.

— Хлоя, держись за меня! Вытяни ноги на доску!

— Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, — рыдает она, задыхаясь между вздохами. Ее тело дрожит, а зубы начинают стучать, словно мы плывем в Северном Ледовитом океане.

Но единственное, что вижу я — это плавник. Наши руки выскальзывают. Я кричу, когда доска для серфинга наклоняется, и Хлоя соскальзывает с нее. Вода перебивает ее крик, утаскивая к себе. Кровь окутывает воду, и она становится тенью, опускаясь все глубже и глубже, все дальше и дальше от света и кислорода. От меня.

— Акула! Акула! Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите нам! Акула!