Посейдоника I

Судя по голографической реконструкции, корабли посейдонцев пользовались аналогичными механизмами защиты, а значит, судьба боя была предрешена, оставалось лишь уповать на удачный огонь главного калибра линкора. «Созвездие» не подкачал и первым же выстрелом выжег в одном из вражеских кораблей трехметровую дыру, заставив его покинуть строй в попытке уйти из зоны обстрела орудийной башни линкора. Опытным взглядом Картер заметил некоторую растерянность и несогласованность в рядах посейдонцев, их корабли переключались с одной цели на другую, то пытаясь атаковать линкор, то возвращаясь к атаке на фрегаты и эсминцы прикрытия. Видимо, у них тоже не все шло по плану или просто экипажам не хватало выучки.

Надо было закреплять успех, но главный калибр подозрительно молчал. Картер уточнил у капитана Чернова, в чем дело, и оказалось, что непонятным образом три истребителя противника с тремя десятками дронов сопровождения пробились через средства обороны «Созвездия» и умудрились повредить купола охладителей рельсотрона главного калибра, сделав дальнейшую стрельбу невозможной. Отвод гигантского количества тепла, выделяемого при выстрелах столь мощных орудий, до сих пор остается основной проблемой звездолетов флота. Так что с поврежденными охладителями каждый выстрел мог стать билетом в один конец, а к камикадзе, столь любимым на Альтаире, Картер себя явно не причислял.

Он видел, как под концентрированным и очень метким огнем противника гибнут один за другим корветы сопровождения. Вот фрегат «Москва» получил повреждение одного из двух двигателей и начал борьбу за выживание, практически прекратив отстреливаться; ему на помощь кинулся «Севастополь», подставляя свой и без того израненный борт неумолимым рубиновым лучам посейдонских «косаток» (образ именно этого животного пришел в голову контр-адмиралу при взгляде на корабли противника).

Остатки эскадрилий прикрытия отважно бросились в бой, надеясь защитить гибнущие фрегаты. Смелые пилоты платили своими жизнями за то, чтобы дать ремонтным бригадам «Москвы» лишние минуты… Это был ад. Все гибло. На линкор напали одновременно три корабля; не обращая внимания на огонь эсминца охранения, они сконцентрировались на центральном отсеке, как будто желая непременно пробить обшивку и добраться до скрытого в глубине корабля основного реактора. Им это почти удалось: одним из взрывов внутренней системы был даже частично поврежден зал управления — без ущерба функционалу, но весьма неприятно.

Потом эсминец «Хамелеон» все-таки вынудил посейдонцев обратить на себя внимание, пройдя на минимальном расстоянии от обнаглевших «косаток» и отработав картечницами и твердотельными пушками ближнего боя по борту одного из вражеских кораблей. Результат был ошеломительным. Корпус, напоминающий по структуре кожу, был разорван сразу в нескольких местах, корабль потерял ход и прекратил огонь. Некоторое время, казалось, ничего не происходило, но потом от корабля стали отделяться спасательные капсулы, а его корпус начал разваливаться на части.

Этот успех воодушевил землян, и Картер поспешил поздравить смельчаков. Сверившись с табелем, он сообщил по прямому каналу:

— Капитан Свансон! Мои поздравления! За этот смелый маневр вы и вся ваша команда будете приставлены к наградам!

Услышав в ответ стройное «ура!», Картер искренне обрадовался тому, что у него под началом служат такие отчаянные ребята. Хороши чертяки!

Но награждать никого не пришлось. Две другие «косатки», оставив в покое линкор, ринулись за обидчиком и несколькими удачными попаданиями сначала просто отрезали ему двигатели, а потом расстреляли со средней дистанции чем-то вроде торпед — очень медленных, но, судя по мощности, дьявольски смертоносных. «Хамелеон» исчез в огненном смерче вместе с капитаном Свансоном и его бравой командой.

Картер глянул на тактический монитор, оценивая ситуацию. Линкор боеспособен, это хорошо. Оба фрегата еще держатся, но повреждения очень серьезные, четыре корвета и два эсминца уничтожены, оставшиеся эсминец и два корвета в принципе боеспособны, хотя их позицию глубоко на флангах нельзя назвать удачной. У противника из безвозвратных потерь только два корабля (или целых два — Картер уже не был так пренебрежителен по отношению к противнику), остальные понемногу увеличивают дистанцию, охватывая сбившуюся в кучу эскадру Картера с разных сторон неким подобием огромных клещей. Надо что-то делать, причем срочно.

— Сэр! Разрешите обратиться! — Голос старпома вывел Картера из оцепенения.

— Да. Что там?

— Инкерс из службы разведки говорит, что у него срочный разговор!

— А он в курсе, что у нас бой? Мы немного заняты, твою мать! — разъяренно взревел Картер.

— Так точно, сэр! В курсе! Он сказал, что это поможет сохранить флот.

Не удостоив старпома ответом, Картер сам перевел связь на Инкерса.

— Что там у вас? Только не тратьте мое время на ерунду, ситуация критическая!