Поселковый детектив

Эти строки мы пишем, уютно устроившись за столиком в просторном фойе областного драматического театра. Здесь прохладно, тихо и безлюдно. Труппа на гастролях, администрация в отпусках и служебных командировках. Мы остались одни и теперь можем без всяких помех заняться нашим исследованием.

Так что же нас интересует? Не театр вообще, не драматургия как литературный жанр, не сценическое искусство в глобальном масштабе, а лишь частность, можно сказать, мелкая, незначительная деталь. А именно — заключенная в скобках авторская ремарка и не всякая, но только одна. (Шум за сценой.) В каких случаях драматург прибегает к ней, что хочет с ее помощью выразить, подсказать зрителю? Попробуем выяснить эти вопросы, пользуясь примерами, сценами, взятыми из жизни театра, в стенах которого мы сейчас находимся.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Теплый летний вечер. Одесское кафе. За столиком двое собеседников. Они толкуют о спектакле гастролирующего в Одессе областного театра.

1-Й СОБЕСЕДНИК. Значит, видел наших гостей?

2-Й СОБЕСЕДНИК. Видел.

1-Й СОБЕСЕДНИК. Ну и как?

2-Й СОБЕСЕДНИК. Спектакль разболтанный, давно к нему не прикасалась рука внимательного и заботливого мастера. Но исполнители выше всяких похвал. Особенно…

1-Й СОБЕСЕДНИК. Героиня?

2-Й СОБЕСЕДНИК. Да, она! Ты знаешь, я всю жизнь мечтал работать с такой исполнительницей. И мысленно представляю себе, как блестяще она выглядела бы в «Грозе», «Марии Стюарт». Поверь, у этой актрисы огромное будущее.

1-Й СОБЕСЕДНИК. А не преувеличиваешь? Ты всегда любил увлекаться…

2-Й СОБЕСЕДНИК. В делах театральных у меня точный глазомер, строгие, взыскательные оценки. И никакой любительщины. Попомни мои слова: быть ей народной актрисой республики! (Шум за сценой.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Тот же, но более поздний летний одесский вечер. Просторный, «семейный» номер в гостинице. В номере двое: «Он» — в областных культурных сферах лицо официальное, начальствующее, «Она» — его жена, актриса областного театра.

ОНА. Милый, ты не знаешь этого человека, что сидел в кафе неподалеку от нас и говорил о нашем спектакле?

ОН. Знаю, дорогая. Это приятель директора нашего театра, режиссер, он, кажется, из Золотого Рога.

ОНА. Завидую золоторожцам.

ОН. Уж не потому ли, что он пел тебе дифирамбы?

ОНА. Это не дифирамбы, а трезвая оценка творческих возможностей артиста. И вот что, милый: надо пригласить его к нам, тем паче мы больше года работаем без главрежа.

ОН. Если надо, душенька, будет сделано. Я скажу нашему директору, пусть вступит в переговоры с этим — как его? — кажется, Гоголевым. Только вот не знаю, захотят ли отпустить такого проницательного театрального деятеля золоторожцы? (Шум за сценой.)

Итак, с интересующей нас ремаркой мы уже встретились дважды. Но какую же аллегорическую смысловую нагрузку она несла? Чтобы стало яснее, приведем уточняющие создавшуюся ситуацию некоторые обстоятельства.

1. Золоторожцы Гоголева отпустили. Причем, как это ни может показаться странным, отпустили… более чем за полгода до его одесской встречи с выдающейся Катериной и Марией Стюарт.

2. В Н. новый главный режиссер областного драматического театра прибыл с огромным запасом художественных идей, но без трудовой книжки.

3. Поставленные им два спектакля, как принято выражаться в театральных гостиных, не оказались в ряду творческих удач театра.

4. Озабоченные местные театралы решили навести справки о творческом прошлом главрежа и узнали, что еще в прошлом году приказом по областному управлению культуры он «был освобожден от занимаемой должности как не обеспечивший художественного руководства театром». Так что вырвать его из объятий золоторожцев театральной общественности не составляло труда.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Жаркий августовский день. Служебные помещения областного драматического театра. Перед кабинетом директора за столиком двое пожарных играют в шашки. Душно.

1-Й ПОЖАРНЫЙ. Понимаешь, Митрич, который год я состою при театре, а такой накаленной атмосферы не помню.

2 Й ПОЖАРНЫЙ. И не говори: в стационаре горят, на гастролях пылают. Жалко на актерскую братию глядеть. За что ей муки такие?

1-Й ПОЖАРНЫЙ. А все беды от него, гостя Золоторожского. Привезли его неизвестно зачем, а теперь мучаются. Кажется, стучатся к нам, открой служебку, Митрич, посетитель рвется.

2-Й ПОЖАРНЫЙ. Какие могут быть посетители, когда мы в некотором роде на консервации. (Открывает служебный вход.) Пожалуйте. (Входит курьер.)

КУРЬЕР. Где тут у вас доска приказов?

2-Й ПОЖАРНЫЙ. Вот она. А зачем вам доска потребовалась?

КУРЬЕР. Велено приказ Управления культуры вывесить. (Вывешивает приказ, уходит.)

1-Й ПОЖАРНЫЙ. Ну что там за приказ? Читай, Митрич.

2-Й ПОЖАРНЫЙ (читает): — «Главреж Гоголев не обеспечил художественного руководства театром… Поставленные им спектакли критикой и общественностью признаны творческими неудачами… До сих пор нет репертуарного плана, практически коллектив не приступил к постановке ни одного нового спектакля…»

1-Й ПОЖАРНЫЙ. Ну, а дальше что?

2-Й ПОЖАРНЫЙ. Дальше известно что: «Гоголева от должности главного режиссера освободить как не обеспечивающего художественного руководства».

1-Й ПОЖАРНЫЙ. Ура!