Поселок

сделали для деток! Знаете, мне пришла мысль. Возьму для работы игрушку самую раннюю, с

которой она долго играла, хорошо?

55

Татьяна подумала, и вытащила из глубины ящика куклу, искусно сшитую из тряпичных

цветных фрагментов.

– Эту. Она ее очень любит. И всегда ее сажает первую за стол.

– Прекрасно. А теперь я должен срочно отбыть, – Федор Пантелеевич в придачу взял из

ящика байковую простыню, завернул в нее куклу, одарил Татьяну дежурной улыбкой и пошел

на выход.

Она последовала за ним, на ходу сложив ладони у подбородка, провожая майора

поклонами.

Водитель взял темп с места. Теперь нужно было спешить сначала на улицу Байрона,

чтобы, во-первых, убедиться в отсутствии или наличии Наташи у бабушки Нелли, куда, по

словам инспектора ГАИ, направлялась беглянка, а во-вторых, предупредить бабушку пока не

говорить Роберту о случившемся. Кроме того, там же, в полуостановке от дома, обнесенная

огромным блочным ограждением в объятиях микропарка, располагалась Инфекционная

больница где, возможно, было и хирургическое отделение.

У бабушки Нелли, как и предполагалось, Наташи не оказалось. Тогда, наскоро объяснив

все и извинившись перед старым человеком за шоковую терапию, которую он был вынужден

свалить на голову бедной женщины, Федор Пантелеевич выскочил на площадку, нажал

кнопку лифта. Лифт не работал, и не дожидаясь его, рванул марафонскими прыжками вниз по

лестнице. На ходу жестом приказал дрессировщику вывести собаку. После знакомства с

запахом Наташиных вещей собаку повели по асфальту возле дома. Никакой реакции. На удачу

в зоне подъезда к медцентру рассчитывать не приходилось. Они въехали во двор

Инфекционной больницы и с целью маскировки остановились глубоко на задворках. Вывели

собаку. Отсюда можно было начинать работу.

Глава 16

Встреча

Дверь осталась открытой и соблазняла на решительный шаг. Покупатель почему-то не

приходил. Может быть, получив не баки, а советские рубли, как требовал по телефону, уже

ушел домой. Наташа медленно приходила в себя. Грудь сдавила холодная тяжесть

безнадежности.Неотвратимо надвигался неосознанный смутный ужас. Но, пережив первые

впечатления людской жестокости, она подумала, что пока еще свободна, ее никто не хватает,

и, значит, можно себе позволить всякие вольности по спасению души и тела.

Дверь была брошена открытой, можно было уходить на все четыре стороны, пока женщина

и мужчина не опомнились и не вернулись, вспомнив о ней. Она осторожно подошла к двери,

прильнула к наличнику, чтобы посмотреть, нет ли посторонних, но тут же обожиглась

холодной железной накладкой для замка. Она опустила голову и в отражении палировнной

стали увидела себя всю голую. Теперь понятно, почему ее лишили одежды, даже трусиков.

Особенно трусиков! Без них стыдно появляться не только на улице, но даже в больнице! Она

посмотрела на свой живот, по которому Покупатель с такой насмешкой похлопал, и ей

показалось, что щеки и особенно шея и плечи вспыхнули огнем. Она прижала ладони ко

всему, что находилось внизу живота, и подошла к шкафному зеркалу. Какой ужас! Идти в

таком виде?! Она отвела ладони и обнаружила, что безобразная картина от этого не

изменилась. Под ладонями ничего не было, не то, что у мальчишек. Так что, прикрывай, не

прикрывай… Она открыла дверцу шкафа в надежде найти хоть какую-нибудь тряпку. Но

кроме пустых кульков, один из каторых Покупатель взял, завернул ее одежду и унес с собой,

56

ничего не было. Она приложила к себе кулек и посмотрела в зеркало. Самой себе показалась

смешной. В таком виде напоминила маму, когда однажды та примеряла папин подарок из

Америки. Трусики были настолько прозрачные, что когда сняла, ничего не изменилось, точно

так, как только что получилось у Наташи с ладонями. И тут вдруг ее осенило. Она обернулась

и увидела краешек простыни, высовывающийся из-под одеяла. Не раздумывая, она

подскочила к кровати и вытянула свежую, отутюженную простыню.

Счастью не было границ! Через минуту, укутав себя в белый балахон и завязав спереди

концы, она осторожно двигалась к выходу. Наташа хорошо запомнила два поворота и

лестницу, по которой спускалась в подвал, вышла на площадку и сразу увидела яркий свет от

приоткрытой дряхлой двери во двор.

Некоторое время пришлось привыкать к яркому солнечному свету в кустах напротив входа.

Недавно прошел дождь, и ее ноги превратились в ноги в черных носках. Когда глаза

привыкли, она осмотрелась. Вокруг, как в ухоженном парке, росли молодые клены и березки,

за ними стояли двухэтажные дома больницы, и только дальше, откуда доносился шум машин,

был заметен белый высокий забор из плит. Она посмотрела на себя в луже, и сама себе

показалась привидением из какой-то сказки. На самом деле, взрослому напоминала бы ни

больше ни меньше, затерявшегося ребенка после ритуального сборища «Белого братства».

Осторожно перебегая от кустов к кустам, достигла, наконец, высокого забора. К счастью,

пройдя немного, она обнаружила с получеловеческий рост пробитую дыру. Не колеблясь, она

выбралась на пешеходную дорожку, где шли редкие прохожие, и пошла прямо к высоким