Поселок Сокол. Врубеля, 4

Ира пообещала приехать в Москву, но, к сожалению, пока выбраться не сумела. Она живет с семьей сына в доме, который нужно ежедневно отапливать. Сын и сноха рано уезжают на работу, возвращаются поздно, поэтому Ирина поддерживает тепло в доме и не может приехать в Москву до наступления теплых дней.

Зато вскоре после нашего с ней разговора Ирина прислала фотографию, на которой она со своей подругой и одноклассницей Людой Артамоновой стоят в молодой лиственничной поросли где-то в районе Верхнего Жара на Огоньке. Я, взглянув на фотографию, сразу же поняла, кто из девочек Ира Аллилуева, Еще на Огоньке я знала, что Ирина – внучатая племянница Надежды Аллилуевой. По словам Милы, Ирина приходится ей дальней родственницей по линии матери.

В одном из писем, очень большом по объему, Ирина подробно написала о своем раннем и школьном детстве. Родилась она в Ыныкчане, по дороге в Аллах-Юнь, в котором годом раньше родилась Мила Тихомирова. Отец ее, Серафим Яковлевич Аллилуев, был строителем и многократно перемещался из одного поселка в другой в пределах Аллах-Юньского района Якутской АССР, который по площади был больше многих центральных областей страны.

Ира пишет, что на Огоньке они жили сначала в 1946–48 гг., с 1948 по 1951 гг. – на Юре. В 1951 г. отца перевели на Югоренок, в 1952-ом – снова на Огонек, потом снова на Югоренок, где он запускал электростанцию и какое-то время был ее начальником. Семья Аллилуевых часто меняла место жительства, а Ирина – школы.

«Я училась и на Юре, и в Югоренке, и на Огоньке. Жила и на квартирах, и в интернатах», – писала Ирина.

Ира помнит, как ее родители и она впервые добирались на Огонек. От Ыныкчана до Югоренка ехали и на грузовых машинах, где было возможно, и на лодках, и на лошадях. Отец оставил жену и дочку в зимовье на противоположном от Югоренка берегу, а сам пошел через Юковский перевал на Огонек.

После ледохода отправился на лодке в Югоренок. На обратном пути отец Иры тащил лодку за веревку вверх по Юдоме. «Мы сидели с мамой в лодке, как барыни, – вспоминает Ира. Я хорошо помню, как одну ночь ночевали на берегу. Развели костер, кипятили чай и ели американскую тушенку. Потом папа наломал много веток и настелил нам постель. Мы с мамой легли спать, а он сидел у костра. Костер потрескивал, и было так хорошо! Через какое-то время папа вдруг насторожился, прислушиваясь, подошел к нам и шепотом сказал, чтобы мы быстро прыгали в лодку, а сам моментально залил костер, покидал вещи в лодку, и мы поплыли на другой берег. Когда отплыли от берега метров сто, увидели, как на наше место вышли человек пять или шесть «зэков». Они что-то громко кричали. Папа выстрелил в воздух из ружья, вроде, как предупредил. Когда переплыли Юдому, там уже мама с папой тащили лодку вместе. Это был 1946 год».

Удивительно то, что и Ирина вспоминает о своем таежном детстве, так же, как и Алексей Китлинский, как и Владимир Шишкин из Перми, как и Олег Платонов из Калининграда, как и я сама. Привожу дословно выдержку из этого же письма:

«Какие были времена!! Какое было счастье, какое было прекрасное детство! Трудное, но прекрасное. Помню, как рубили лед на нашем ручейке – Жаре, таскали его домой, таяли, а потом пили чай с ягодами. И он был такой вкусный!»

Удивительно, просто трудно понять, почему мы теперь вспоминаем, что были необыкновенно счастливы тогда? Мы же говорим об этом совершенно искренне. Может, оттого, что у нас после войны у всех были отцы, еще очень молодые и здоровые? Может, оттого, что переносили неимоверно суровые зимы, и были счастливы, что сидим в тепле и пьем горячий чай с брусникой или голубикой?

И еще хочется рассказать об одном событии, связанном с Огоньком. Год назад Миля Силантьева (Лагуткина) из Ачинска попросила меня попробовать отыскать ее одноклассницу и подругу Свету Соколову. Миля написала, что в начале шестидесятых она получала письма от Светы из г. Щигры Курской области, где она жила с родителями. Отец Светы тогда работал, как написала мне Миля, на местном фосфорном заводе, а Света заканчивала среднюю школу. Затем Света со второй попытки поступила в Ленинградский медицинский институт, а сама Миля за прошедшие десятки лет неоднократно меняла место жительства от Омской области до Иркутской. Миля на всякий случай написала мне то, что помнила от адреса Светы Соколовой: «Курская область, г. Щигры, фосфорный завод, улицу не помню».

Мне ничего не оставалось делать, как отправить письмо почти так, как чеховский Ванька Жуков – «На деревню дедушке Константину Макарычу». Я направила письмо в администрацию фосфорного завода. Буквально через три-четыре дня я услышала в телефонной трубке незнакомый женский голос:

– Здравствуйте, вас беспокоит Мшенская Галина Александровна из Щигров. Я прочитала Ваше письмо, в котором Вы спрашиваете о семье Соколовых…»

Ну, что тут скажешь, кроме того, что народ наш необыкновенный – душевный, отзывчивый?