Посетитель

— Отсюда на меня капала моя собственная кровь. Помню, я поднял руку, чтобы убедиться в этом. Мне показалось, что я вижу какой-то кошмарный сон. Понимаете меня? Вы полагаете, это не реальность, и достаточно небольшого усилия, чтобы проснуться… Не могу вам описать свои ощущения, когда я понял, что не сплю, и мне невозможно передать тот ужас, который я испытал, когда услышал его шаги: он возвращался ко мне. — Блейк отвернулся. По лицу его текли слезы.

— И он вернулся? — участливо, но настойчиво спросил Дэнни.

Блейк кивнул.

— А я не то, чтобы понял, а прямо-таки физически ощутил, что должен немедленно бежать. Я буквально отодрал себя от пола, и когда он подошел, я уже стоял на четвереньках. Я сделал вид, что вот-вот снова рухну на пол, но когда он приблизился, я вскочил и ударил его кулаком в лицо изо всех сил. Он отлетел назад, в холл, и я увидел, что у него за пояс заткнут пистолет. И еще я увидел — он что-то приготовил, что-то разложил на полу. Не знаю, что это было. Но я понял: он хочет что-то сделать со мной. Я ударил его еще раз, отшвырнув к входной двери. Он держал в руке мой мобильник и после удара выронил его. Но он не стал его подбирать. Он, видимо, не ожидал, что я дам сдачи, — схватил то, что разложил возле двери, и… убежал.

— Он ничего не говорил вам, зачем к вам пришел, почему на вас напал? — спросил Джо.

— Нет.

— Он вообще что-нибудь говорил?

— Нет.

— И все-таки. Как, по-вашему, что он разложил на полу?

— Я не разглядел.

— Что вы делали после нападения?

— Я вымылся, принял снотворное и лег в постель.

— Швы вам накладывать не понадобилось?

— Вероятно, нужно было. Но я обошелся без них. — Блейк указал на свою щеку. — К тому же мне не хотелось никого видеть, не хотелось идти к врачу. Я хотел одного — забраться в постель, отоспаться и забыть все это.

— Почему вы не обратились к нам раньше?

Блейк вздохнул.

— По нескольким причинам, я думаю. Начать с того, что если вы ведете частную, уединенную жизнь, вы никогда не пожелаете выходить на публику в самый трудный момент своей жизни. А то, что я пережил, было слишком лично и слишком унизительно, чтобы этим с кем-то делиться. Понимаете, о чем я? Когда я вижу по телевизору людей, которым суют микрофон прямо в лицо сразу после взрыва или перестрелки, для меня это невыносимо. Я выключаю телевизор. В наше время каждый хочет влезть в шкуру ближнего, буквально насладиться его болью. По-моему, это ненормально. Вы помните времена, когда можно было спокойно смотреть новостные программы или читать газеты? В них крайне редко показывали кровь или трупы, все было в значительной мере вырезано, вычищено. Потом постепенно начали демонстрировать все больше и больше войны и насилия, и это в определенный момент было полезным, это пробудило людей, они осознали, что происходит в мире. Но теперь цель всей этой чернухи другая — удовлетворить жадное любопытство к чужой беде, которое свойственно нам всем. Мы желаем видеть, как насильственная смерть отражается на лице жертвы. Мы желаем видеть, как выглядит лицо человека, пару минут назад потерявшего жену. Это неправильно. Никогда бы не пожелал, чтобы меня видели в такой момент. По-моему, это самый худший вид вторжения в личную жизнь. Хуже, чем этот ваш Посетитель, ворвавшийся ко мне в дом.

— Вся информация, полученная от вас, не выйдет за границы нашей оперативной группы, — мягко сказал Джо. — Вам не о чем волноваться.

— Спасибо. Ведь я и о соседях своих думаю. Это еще одна причина, по которой я не стал к вам обращаться. Может, это прозвучит как признание душевнобольного, но дело в ассоциации соседей нашего района. Они так много делают для всех местных жителей, так заботятся о том, чтобы наш район не был никоим образом скомпрометирован. Если бы то, что я сейчас рассказал, стало общеизвестно, это нанесло бы тяжкий удар ассоциации. К тому же я… некоторым образом… сам на себя это навлек…

— Вы ничего на себя не навлекали, — решительно возразил Дэнни.

— Другие могут подумать иначе.

— А почему вы теперь вышли на нас?

— Когда я смотрел пресс-конференцию о Посетителе, то подумал, что могу получить помощь и поддержку. Поддержку со стороны комиссара полиции и детективов, занимающихся расследованием этого дела. И еще… я вспомнил о погибших парнях, которые сами уже ничего сказать не смогут…

— Мы очень высоко ценим то, что вы к нам обратились, — почти торжественно, как и положено в таких случаях, произнес Джо. — Мы не каждый день беседуем с жертвой нападения, которой удалось отбиться.

— Как вы думаете, почему он за нами охотится? За мной и за другими потерпевшими?

— Мы пока еще не знаем. Стараемся изучать дело под разными углами зрения. Беседа с вами поможет нам приблизиться к решению этой задачи.

— Как вы думаете, он сумасшедший?

— А вам он разве показался сумасшедшим?

— Э-э-э, думаю, нет. Но утверждать не могу. И все же. То, что он делает, — сплошное сумасшествие, не так ли?

— Узнаем точно, когда поймаем его.

— Как по-вашему, вы уже близки к этому?

— У нас собрано очень много информации, и мы над ней работаем. Есть и весьма надежные указания, куда нам двигаться дальше.