Пошаговая стратегия

  Двое мальчиков волокло полторы взрослые тачки. Им приходилось упираться в острые, разбросанные повсюду камки, что жестко впивались в мозолистые подошвы. Даже через грубую кожу Авенир чувствовал уколы. А затем ты толкаешь эту тачку наверх.

  Не все справляются с этим. Многие падают и их поднимают жестокими ударами плетей. Авениру, когда он промедлил, обожгло плеткой левый бок. Гордый княжич, заскрежетал зубами, и прибавил ходу. Вот, наконец кажущийся бесконечным путь подходит к концу, и ты выгружаешь тачку.

  Назад её катить уже легко и Авенир искренне улыбается. Пока не следует окрик. И ты должен взять в руки лопату и помочь нагружать булыжники остальным мальчишкам.

  И снова волочь наверх...Для пацанов норма в день не меньше тридцати тачек, и это не считая прочих работ. Княжич уже чувствовал, что не может более, толкать, как неожиданно тут их прервали. Наверно для новеньких существовал какой-то особы рабочий ритм. Засвистели плетки и новичков погнали быстрее к куче сложенных инструментов. Княжичу Авениру выдали молот с заостренными концами и корзину для сбора. Отвели к колупавшимся в камнях мальчишкам. Надсмотрщик строго приказал:

  - Разбивай камень в щебенку и неси вместе с остальными мальчишками к тачкам. И смотрите, работайте живее!

   Авенир, взяв крепче в руки тяжелый молот, с размаху нанес по камням удар. Ощутил отдачу в мышах, в ноздри полезла каменная пыль. Более опытный напарник мальчишка лет четырнадцати, с резкими проволоками проступивших сухожилии подсказал:

   - Не вкладывайся в удар. Во-первых, тебя надолго не хватит, во-вторых, вздымаешь кучу пыли. Бей, расслаблено рассчитывая лишь на тяжесть молота.

   Авенир вяло кивнул:

   - Мы по царскому этикету! Бритыми наголо были только новички, у остальных мальчиков-рабов лишь небрежно подстриженные волосы, черные, рыжие, светлые. В те времена Османская еще не подверглась этническим чисткам, полная невольников со всей Европы , и светловолосых мальчишек очень много.

   Авенир работает, взмахивая молотом, стоит чуть-чуть остановиться и свистит плеть. Затем нагрузив корзину, он почти бегом мчится к дальнему углу, где это все сгружают на воз. Широкий ремень корзины оттягивает плечи. А затем снова коли камень.

   Авенир пытается представить себе, что он просто Илья Муромец, и таким образом тренируется. Босые, сбитые в кровь, ноги мальчишки ступают по горным камням, а сверху еще и давит груз.

  Тяжело и с каждым часом становиться все тяжелее. С Авенира стекает пот, ему мучительно хочется, есть и особенно пить.

   Молот кажется все более и более тяжелым. Нет, это не зона-малолетка, где по сути никто как следует, не работает, да и нельзя по закону заставить трудиться подростка более четырех часов. Это рабство, жестокое османское рабство.

  Чуть только княжич замедляет работу, как свистит кнут и больно обживает шею, царапнув и свежевыбритую башку. Но усталость от этого отступает. Вот один из новичков падает в полном изнеможении. На него обрушивается плетка. Надсмотрщик бугай в почти два метра ростом, колотит худенького мальчика, на вид лет одиннадцати, вкладываясь удары. Мальчишка отчаянно вопит от боли, сверхусилием поднимается с него стекает кровь. Делает еще несколько шагов с грузом и снова падает. И опять жужжит тяжелая плеть.

   Княжич Авенир побледнел:

  - Так он убьют его насмерть!

  Напарник еле слышно предупредил:

  - Не лезь! Если заступишься тебя, ждет крест! Крепись из-за всех сил, иначе упав, не сможешь подняться.

  Избиваемый мальчишка затихает. Чтобы окончательно удостовериться, что он готов, к огрубевшим, босым пяткам пацана подносят зажженный факел. Повалил дымок и стал разноситься отчетливый запах паленого.

   Авенир невольно глотнул, в животе начались мучительные, голодные спазмы. Паленное мясо, вызывает воспоминая об охоте, где они жарили шашлыки из дикого кабана. Вот их останавливают и приказывают широкими шуфлями грузить щебенку. Мальчики-пленники подчиняются и приступают к работе.

  Авенир кидает щебень и камешки лопатой, стараясь не выдать боли, у него не только мучительно ноет каждая мышца тела, но еще саднят и свежие мозоли на руках. А это скверно. Рукавиц сволочи не выдали, и рукам нужно пройти такую же преисподнюю, как разбитым по каменистым дорогам, босым ногам княжича.

  Во рту сухо, даже глотать мучительно больно, а живот буквально проваливается от напряжения. Но мальчик грузит, стараясь сдержать стоны, порез на голове щиплет стекающий соленый пот. Мальчишки-рабы тяжело дышат, но стараются. Наконец вагонетки нагружены и толкают уже другие невольники.

   Авенира с десятком пацанов снова гонят к камням. Плетки хлещут по голым ногам, заставляя подскакивать, словно кенгуру. Мальчишки, дрожа от ужаса бьют со всего размаха, даже капельки каштанового от пыли пота разлетаются от темно-коричневых тел. Некоторые из юных невольников постанывают от боли, что сводит утомленные мышцы.

   Авенир крепиться, старается дышать глубже, чтобы легкие лучше вентилировались воздухом. Да работа может быть мукой, хорошо, что уже темнеет, может их поведут на отдых.