Пошаговая стратегия

  Авенир через жуткую боль, особенно сильную в отмороженных ступнях отвечает:

  - Я вам ничего не скажу! Это мои друзья и моя Родина! А Родину и друзей не предают!

  И вот ему между лопатками вонзается штык-нож, глубоко входя в хребет. Авенир вскрикивает и просыпается... Ноздри, чуют запах паленого. Мальчишка поворачивается, другие пацаны-невольники, также зашевелились. Массивный и толстый надсмотрщик держит в руках факел, которым он только что подпалил мальчику Авениру и без того многострадальную спину и издевательски усмехается:

  - Да я тебе щеночек, просто хотел вшей "повыводить". А то ползают всякие твари!

  Авенир сжал кулаки и сделал шаг навстречу и тут же подался назад, избегая ожога факелом. Цепь на его ноге натянулась и мальчик чуть-чуть не упал. Надсмотрщик погрозил пальцем:

  - Не балуй, иначе живо на кресте окажешься! Теперь ведь приятно ощущать ласковые прикосновения огонька?

  Не утративший до конца гордости Авенир хмуро огрызнулся:

  - Подрался бы ты со мной честно, один на один... Я бы тебе показал класс.

  Надсмотрщик противно захихикал:

  - Вот чего ты хочешь! Один на один! - Потом сделал паузу и кашлянул. - Ладно, меня зовут Абдуррахман, придет время, я тебе устрою и бой. А пока поспите еще немного.

  Авенир вдруг ощутил такую сильную усталость, что упал, шлепнувшись головой, об грудь другого невольника-мальчишки, тот оттолкнул нахала, но пререкаться, не стал. После чего глаза княжича Долгорукова сомкнулись как волчий капкан...

  Утром последовал подъем, мытье и завтрак, с дальнейшей работай. Усталость накапливалась, боль была сильной как от настоящей дыбы, но потом она потихонечку слабела, работа разогревала все связки. Авенир же снова рубил твердый камень, а затем таскал грузы. Спустя некоторое время ему поручили с опытным, мускулистым и жилистым напарником таскать носилки.

  Босиком мальчик-раб забыв знатность рода вкалывал в каменоломнях.

  Ставший более скромным Авенир делал и это. Весь был большой, щебень грузили щедро. А надо было не отставать от старшего и куда более закаленного неволей напарника. Измученный работой Авенир держался лишь на самолюбии. Его сбитые в кровь ступни, уже начали зверски роговеть, что причиняло новые страдания, и заставляло зверски чесаться. Так работа и текла, словно водопад из пота.

   Под вечер Авениру приказали сесть и как бы грести веслами, передавая крючьями ведра для промывки. Это несколько снизило нагрузки на многострадальные ноги мальчишки, но зато капитально разработало спину, пресс и плечи. Авенир изнемогал, пару раз был близок к потере сознания, но мастерские удары плетью, возвращали пацана к реальности. Кроме мук усталости добавлялась еще и жажда, и начавший довольно остро ощущаться голод.

  Так прошла первая неделя. Княжич Долгоруков себя словно сжал в кулак. Боль, боль, боль! Боль и жуткая усталость везде, ни отсталость, ни кровинки, ни жилки, ни косточки не тронутой болью. Он стала своеобразной частью сознания юного невольника, охватив все существо. Даже мир померк, стал черно-белым, а конечности превратились в протезы, теряя чувствительность, кроме ощущения, что твоя плоть в сплошном кипятке. Впрочем, на восьмой день Авениру уже стало чуть легче, даже окружающее воспринималось уже не так расплывчато и дико. В этот день рабам во время обеда, дали в честь праздники полежать один часок. Авенир вытянулся в траве, он уже мог спать, даже не смотря на распоротую, быстро заживающую на юном, здоровом теле кожу. Его сосед, уже видимо бывалый в тяжелом рабстве мальчишка заметил:

  - У тебя стало пропадать безразличие в глазах. В них читается не только мука, это значит, что ты, скорее всего еще продержишься не один год.

  Оживающий Авенир, любопытствуя, спросил соседа:

  - А ты давно тут?

  Тот с некоторой гордостью ответил:

  - Уже четвертую весну! Мне было одиннадцать когда, я попал сюда, а уже четырнадцать. Из той партии рабов, что я начинал, нас вместе пригнали, выжило не более половины. Причем большинство умерли в первый же месяц. Так что можешь себя поздравить с первым взятым барьером!

  Потомок князей Долгоруких с нарочитой веселостью, подмигнул в ответ:

  - Надеюсь и не последним! Придет время, и разогнем плечи, станем свободными! Пусть рабство сгинет в бездну навсегда!

  Напарник сразу же ответил:

  - Пусть сгинет! Мне зовут Николай, а тебя как?

  - Авенир! Или точнее княжич Авенир Долгоруков!

  Мальчишки пожали друг другу руки и снова приступили к работе. Княжич-раб даже зримо ощутил некое облегчение. Так миновал и этот день, после чего последовал куда более спокойный, чем прежде сон. Но вот на следующий...

  После завтра новичков( их стало уже на три мальчика меньше) отвели отдельно объявили:

  - Слушайте мерзкие рабы-малолетки! Вас теперь должны навечно пометить, чтобы вы преданно служили своим хозяевам! - Главный надсмотрщик, произнося подобные слова, ревел как медведь. - И без глупостей, пуанцовка будет по всем правилам, раскаленным железом на грудь! А теперь шагом марш.