Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III

Совершенно неожиданным было решение Александра III устроить свою постоянную резиденцию в Гатчине, в бывшем дворце Павла I, в бытность его наследником. В то время Гатчина представляла собой небольшой городок, в 40 км от центра Петербурга. Со столицей Гатчину связывала железная дорога, построенная в 1853 году. Переезд царской семьи в Гатчину был вполне объясним после бурных событий последних лет: в оторванной от Петербурга Гатчине можно было обеспечить эффективную безопасность императора и семьи. Переезд состоялся 27 марта 1881 года, когда Петербург покинули последние родственники, приезжавшие на похороны императора. Император буквально бежал из Петербурга. Картину переезда без прикрас описала супруга Александра III, императрица Мария Федоровна, в письме своей матери:

«…Первый день нашего прибытия сюда это было действительно ужасно, ничего не было приготовлено еще, у рабочих не было времени подготовить вещи, они заняли все комнаты, и к тому же было холодно и неприятно. Мы уехали очень быстро, но должны были оставить там моих маленьких детей на некоторое время, потому что маленький простудился и не мог выехать. Оставлять свой любимый, уютный дом в Аничковом для этого большого, нежилого, пустого замка, среди зимы еще, стоило мне много слез, но скрытых, т. к. бедный Саша так радовался уехать из города, который стал ему противен после всего ужаса и горя, который мы пережили там» [7].

Панический отъезд венценосной пары был несколько театрален, так как все похоронные мероприятия, имевшие место в Петербурге при большом стечении народа, прошли без каких-либо происшествий. Лорис-Меликов быстро завершил зачистку исполнителей теракта: 3 марта взяли квартиру на Тележной улице и арестовали Г. Гельфман и Т. Михайлова; 10 марта на улице схватили С. Перовскую; 17 марта на своей квартире арестовали главного динамитчика Н. Кибальчича. По состоянию на 20 марта 1881 г. император располагал достоверной информацией о полном уничтожении сколько-нибудь дееспособной группы «Народной воли». Необъяснимая опасность исходила только от ненавистного дяди — великого князя Константина Николаевича.

В Гатчину в срочном порядке перебрасывались отборные воинские подразделения, полицейские команды. Город оцепили конные разъезды и патрули. Для прохода в Гатчинский дворец были введены специальные пропуска с фотографиями.

Удаленные из правительства лица спешно покидали Петербург — кто за границу, кто в свои родовые поместья. Некоторых опальных деятелей принял Крым. Военный министр Милютин переехал с семьей в свой любимый Симеиз; рядом, в Орианде, расположился великий князь Константин Николаевич. За границу, вслед за Лорис-Меликовым, уехал отставленный министр финансов Абаза.

Продемонстрированный новым императором отказ от всего наследия отца получил широкий отклик как в российской, так и в европейской прессе. Однако при всем радикализме в своем ревизионистском порыве Александр III все же соблюдал некоторую осторожность, которая очень походила на опаску, испытываемую от всякого незнакомого дела.

Глава 2 Вдова

В самом трудном положении в эти мартовские дни 1881 года оказалась некоронованная вдова убитого императора, светлейшая княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская. Статус ее мгновенно сошел до нулевого, так как в абсолютистской «Табели о рангах» для ее случая не было предусмотрено соответствующего положения. Пока проходили погребальные церемонии, вдове оказывали знаки сочувствия, но с окончанием прощальной пьесы все переменилось. Княгине вежливо, но настойчиво указывали ее место, отказывая в приеме, лишая привилегий и устанавливая оскорбительную дистанцию. Холодком повеяло из всех аристократических углов Петербурга. Не замечать этого было невозможно. Общение с новым императором стало затруднительно и только в письменной форме. В настоящее время стала доступной переписка княгини Юрьевской с Александром III, хотя и в сокращенном варианте, но все же весьма красноречивая.

В письме от 4 апреля 1881 года княгиня, еще находясь в плену определенных иллюзий, пишет императору:

«Милый Саша, хотя я надеюсь увидеть тебя в понедельник, я принуждена тебе написать, чтобы попросить тебя позволить мне на несколько недель переехать в Елагинский дворец, доктора настаивают, чтобы я отсюда выехала. Я не решалась ни на какие переезды, но ночью со мной сделался легкий удар нервной, и мне очень дурно. Ты мне позволишь переехать в Гатчину после вашего отъезда в Петергоф. Извини, что я так дурно пишу, но этому виновата рука, которая ужасно дрожит. Сердечно обнимаю Тебя, милый Саша, и милую Минни, и надеюсь до свидания в понедельник, около трех часов. Не забывай, что Ты во мне имеешь истинного друга.

Катерина» [8].

Светлейшая княгиня Юрьевская