Пощады не будет

— Ну хорошо. Тогда я забираю с собой шестерых. Попробуем прорваться через двор и захватить этого самого Игануба тепленьким. А вы открывайте ворота. И проследи, чтобы сразу же блокировали камеры. Не хватало еще, чтобы эти суки успели прирезать кого из пленников за несколько минут до освобождения.

— Понял, господин Шуршан, — кивнул оперативник, подумав, что он сам слышал, как это же самое господин Шуршан говорил минимум раз пять капитану Батилею, командовавшему наемниками оноты, из которых и состояла большая часть их отряда.

Либвэ был старой крепостью, очень старой и очень неухоженной. Даже несмотря на то, что здесь располагалась школа, готовившая кадры для системы Черного барона. Поэтому ее двор был завален всяким мусором — обломками обвалившихся зубцов крепостных стен и просто вывалившимися из стен валунами, полусгнившими бревнами рухнувшего настила и лестниц, которые когда-то вели к обрезу стен, остовами поломанных помостов для метательных машин или сломанными повозками. Хозяин Либвэ, Игануб, считал, что его курсанты всегда должны быть наготове. И потому его инструкторы часто устраивали в этом мусоре засады на обучаемых, набрасываясь на тех, кто перемещался по двору, скажем, по нужде или даже исполняя какое-нибудь поручение. Тех, кто вовремя не обнаружил засаду, избивали до полусмерти. Это называлось вырабатывать бдительность… И хотя сейчас все занятия были прекращены, а обучаемые и большинство курсантов либо погибли, либо, повинуясь приказу Хозяина, готовились раствориться на просторах Шести королевств, чтобы через некоторое время снова превратиться в его послушный инструмент, большинство нынешних насельников Либвэ, заметив неясные тени, мелькающие среди обломков, не насторожились, а предвкушенно замерли, ожидая привычного развлечения. Тревога поднялась, только лишь когда охранник, маячивший у лестницы, ведущей в святая святых Либвэ, где пауком засел Игануб, странно зашипев, опрокинулся на спину, скребя пальцами по груди, в которую вошел метательный нож.

— Караул! Тревога! Нападение! — завопил кто-то, и во дворе Либвэ все пришло в движение.

Внешне хаотичное, но на самом деле совершенно осмысленное. Все-таки здесь собрались опытные бойцы, элита всей системы Черного барона. Так что когда решетка ворот, заскрипев, поползла вниз, едва ли не половина находившихся во дворе, мгновенно оценив опасность, без каких-либо дополнительных команд бросились к сторожевым башням…

Закрыть ворота они не успели. Когда наверху, у подъемного ворота решетки, уже шла отчаянная схватка, на дороге, которую и перекрывала крепость, послышался гулкий топот копыт, и спустя несколько мгновений, пригибаясь и подныривая под не до конца поднятую решетку, в Либвэ ворвалась полусотня кирасиров. Около десятка из них были в первую же минуту сбиты с седел арбалетными болтами, метательными ножами и просто прыгнувшими на них «зверями из Либвэ», как любили называть себя те, кто прошел жестокую школу этой крепости, но остальные, свирепо рыча, ударили в палаши. Уж в чем, в чем, а в схватке конного с пешим эти ребята были мастерами. Спустя минуту они с запасом вернули выкормышам Либвэ их долг. А еще через несколько мгновений во двор Либвэ ворвались мечники и двуручники оноты…

Грон двигался по Насии как всемогущий вихрь. Довольно многочисленные отряды известных своим мужеством и воинской доблестью на все шесть королевств насинцев молча и без сопротивления уходили с его дороги, открывая ему путь через мосты и перевалы. Города так же безропотно раскрывали ворота и выносили ему на подносе золоченые ключи от них. Иркай II, милостью Владетеля король Насии, попытался дать ему бой за два дневных перехода от Дагабера, но его войска, составлявшие менее четверти всех наличных сил Насии, обратились в бегство после первого же удара агберцев, и Иркай оказался полностью окружен агберской пехотой. Черные башни, единственные из всего войска не обратившиеся в бегство, ринулись в отчаянную атаку, попытавшись пробить своему королю проход. Но, что бы там ни утверждали легенды, агберские пикинеры устояли против их атаки. А немногочисленных выживших Черных башен Грон подлечил и с почетом передал графу Ормераля, чье войско, двигающееся в половине дневного перехода на левом фланге агберской армии, как раз и являлось одной из причин того, что насинцы покорно склонялись перед коннетаблем Агбера. Второй же основной причиной было то, что никто не хотел обращать на себя гнев «мстителя Грона»… Также он передал маршалу тело короля Иркая, при жизни собравшего немало косых взглядов своих подданных, но погибшего так, как и подобает насинцу. В отчаянной атаке на врага.