Пощады не будет

Он грузно поднялся, приложился к руке Мельсиль, повернулся всем телом и двинулся к дверям, с любопытством уставившись на Грона. Грон слегка нахмурился, но мужчина только уважительно поклонился и вышел из залы, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Уйдите все, — негромко приказала принцесса, и четверо латников, стоявшие по углам помещения, а также две фрейлины, державшиеся чуть позади ее кресла, которых Грон тоже не заметил, сдвинулись со своих мест и направились к двери.

И вот наконец они остались наедине.

Почти минуту оба молчали. Затем Грон сделал шаг, другой… и Мельсиль, вскинув руки, закрыла ладонями лицо и прошептала:

— Не смотри на меня. Не надо… я — уродина!

— Ты — самая прекрасная женщина из всех, что живут в этом мире, — с предельной убежденностью произнес Грон.

— Нет, не сейчас… я… у меня… — беспомощно бормотала Мельсиль, все так же держа ладони у лица, но Грон не дал ей закончить.

Он прянул вперед и, одним движением выдернув ее из кресла, закружил Мельсиль по комнате, покрывая поцелуями ее лицо, руки, грудь… Когда он нес ее по коридору, где-то впереди, по бокам и за спиной что-то погромыхивало, мелькали какие-то тени, но ни он, ни она не обращали на них никакого внимания, а затем они оказались в спальне, и все исчезло…

Уже потом, отойдя от взрыва страсти, она смущенно, торопливо накинула скомканную простыню на свою культю, а Грон тихонько рассмеялся:

— Глупышка, ну неужели ты не понимаешь, что все это чепуха?

— Нет, не чепуха! — горячо возразила она. — И вообще, задерни занавеси. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Запомни меня той, прежней, а не калекой…

Грон покачал головой:

— Сколько ты собиралась прожить со мной, моя маленькая?

— Всю жизнь, — убежденно, но с ноткой некоего недоумения заявила Мельсиль. — А что?

— А ты представляешь себе, какой бы ты была, скажем, в шестьдесят лет?

Мельсиль аж передернуло.

— Ужасной. Горбатая, морщинистая старуха…

— Как леди Жалези?

— Она не горбатая, — возразила Мельсиль, — и все еще довольно симпатичная.

— Вот именно, но я не об этом. Неужели ты думаешь, что я полюбил тебя всего лишь за твою красоту?

Принцесса на мгновение задумалась, а затем качнула головой:

— Нет, но…

— Вот именно. Тем более что твоя красота с тобой, а то, что от нее убыло, гораздо менее заметно, чем то, что убыло от красоты леди Жалези. Но мы же не считаем ее уродиной. А вот того, за что я тебя действительно полюбил, в тебе только лишь прибавилось.

— И чего же это? — непосредственно поинтересовалась Мельсиль.

— Твоего мужества, твоего благородства, твоего чувства долга, — тихо и серьезно ответил Грон. — И, что бы в тебе ни изменилось с годами, это всегда останется с тобой. Как и я тоже…

На следующий день Грон поднялся рано. Мельсиль еще спала. Грон тихонько оделся, укрыл принцессу простыней и выскользнул из спальни. В комнате, примыкавшей к дверям спальни, сидели трое латников в полном вооружении. Увидев Грона, они торопливо вскочили на ноги и поприветствовали его. Грон окинул их скептическим взглядом.

— Вас всегда трое?

— Так точно, господин коннетабль. У дверей — трое, но чуть дальше по коридору сидят еще четверо наших.

Латники ели его глазами. Ну еще бы, слава Грона как о-очень удачливого полководца уже вовсю гуляла по Аржени и по всему Агберу. Не говоря уже о его прошлых победах, в том числе и о ставшем почти легендарным взятии самого Аржени: еще ни разу за всю историю Агбера столь сильная крепость, как Гамель, полностью готовая к осаде и защищаемая многочисленным гарнизоном, не была взята со столь маленькими потерями. За все время осады войска Грона потеряли всего лишь две тысячи солдат. Да и тех в основном во время первой вылазки насинцев, пытавшихся исправить свою ошибку и выгнать лишние рты из Гамеля. Так что авторитет коннетабля Агбера в глазах солдат нынче был совершенно непререкаем…

Грон досадливо сморщился. Впрочем, а чего еще он мог ожидать? Местная охрана строила свою систему на реалиях своего времени и опираясь на прежний опыт охраны короля. Откуда им было знать, что теперь против них работает профессионал столь высокого порядка, что все их усилия могут легко оказаться напрасными? Это уже была забота Грона.

— Вот что, вызови сюда маркиза Агюена. — Насколько Грон помнил, именно на него, как на одного из своих самых надежных офицеров, барон Шамсмели еще в самом начале похода и возложил обязанность организовать личную охрану принцессы. — Я хочу с ним кое-что обсу… — В этот момент из спальни принцессы раздался грохот, и Грон, не закончив фразы, прямо с места, огромным прыжком метнулся обратно, разметав створки дверей собственным телом.

Принцесса сидела на полу, голая, поджав под себя ногу, а рядом валялось опрокинутое кресло. Грон окинул помещение хищным взглядом, но вокруг все было в полном порядке.

— Так, все нормально, все назад! — рявкнул он на латников, только сейчас вламывающихся в спальню через распахнутые им двери. Грон заслонил собственным телом обнаженную принцессу от нескромных взглядов и, уже закрыв двери, повернулся к принцессе и спросил: — Что случилось, любимая?