Пощады не будет или мышка для демона

…Был ноябрь. Я помню, шел дождь, размывая края могил, выкопанных рядом друг с другом. Я кидала вниз грязные, слипшиеся комья земли и точно знала — самое страшное в моей жизни уже произошло.

Родители поехали на дачу, оставив меня с бабушкой, но ноябрь был дождливым, дорогу размыло, и папа не справился с управлением.

Бабушка забрала меня себе, но у нее было слабое сердце, и смерть любимого сына и невестки подкосила здоровье окончательно. Через три месяца я вновь стояла перед свежей могилой. Похороны бабушки помогли организовать соседи.

Мне было восемь, я уже понимала, что произошло. И понимала, что осталась совершенно одна.

Страх от потери семьи прошёлся по сердцу болезненной судорогой. Прошло пятнадцать лет, я смирилась, но сейчас не готова была переживать это снова.

Я смотрела на картины прошлого и захлебывалась слезами. Я не хочу, не могу этого видеть!

В отчаянии закрыла лицо руками, а когда снова подняла глаза…

…Родственников у меня не осталось и меня забрали в приют. Я была слабым, болезненным и не очень общительным ребенком и все десять лет до выпуска я, в прямом смысле слова, боролась за жизнь.

Детские шалости с возрастом переросли в жестокие издевательства. Нередко доходило до драк. Я научилась отвечать и могла постоять за себя, а драке один на один даже часто одерживала верх. Но приютские дети циничны и злопамятны несколько раз меня подкарауливали и избивали сразу несколько человек. Нет, они не собирались избивать меня до смерти, но пинали так, что я потом неделями отслеживалась. Эти недели, кстати, были самыми спокойными за все время моей жизни в приюте.

Сейчас я наблюдала собственное избиение. Одно, второе, третье… Я не могла повлиять на это, прошлое уже случилось, но чувствовала каждый удар и пинок.

Что же это за ритуал такой? В чем его суть? Зачем меня заставляют снова переживать весь ужас этих лет? Хотят знать, не сломаюсь ли я? Достаточно ли я сильна, чтобы принять ещё большую силу?

Видения исчезли. Я вновь оказалась в тумане. Глубоко дышала и старалась успокоиться. А когда у меня это почти получилось…

…Мой девятнадцатый день рождения. Я возвращалась из кафе, где отметила его вместе с подругой. Было уже поздно. Стоял апрель и ночи ещё были холодные. Я замёрзла и решила срезать дорогу через старый парк. Невдалеке я услышала мужские голоса и, выйдя на узкую тропинку, я увидела трёх парней — развязные, подвыпившие, худший вариант для темной улочки. Уже в свете фонарей разглядела и узнала одного из них, да только облегчения это не принесло. Вадик, приютский, заводила. Жестокий, озлобленный, привыкши прогибать слабых под себя. Один из тех, кто участвовал в моем избиении когда- то. Они окликнули меня по имени, но я только ускорила шаг. Возможно, стоило сделать вид, что я разговариваю по телефону, но ужас захлестывал разум — слишком хорошо я помнила последнее обещание этого урода. Меня легко догнали, и я поняла, что здесь и сейчас будет не избиение, а кое-что похуже. Да, кричала и извивалась, пытаясь вырваться, но трое парней, хоть и подвыпивших, были гораздо сильнее. Поставили на колени, прижимая к мокрой подмерзшей земле…

Нет, я не хочу, не буду вспоминать! Но смотрела, смотрела, не в силах закрыть глаза, на свой позор и унижение. На разодранную одежду, синяки на теле, искусанные губы. Как ни странно это, но по сути я тогда была юной невинной девчонкой, мне везло, а сама я, борясь за жизнь, никогда не думала об отношениях. Я хотела, чтобы все было серьезно… Может, тело они изнасиловать до конца и не успели, но душу мою растоптали основательно. Честь — не только девственность. От окончательного сумасшествия меня спасло тогда только чудо — какой-то собачник решил выгулять своего пса именно в этом парке. Он их и спугнул. Они не успели… но и того, что сделали, было достаточно, чтобы хотелось стереть и их, и себя с лица земли, оттереть губы до крови, забыться навсегда. Тот ужас, который я тогда испытала твердо отпечатался в сознании. С тех пор я боюсь мужчин. Боюсь того, что могут со мной сделать. Боюсь и ненавижу.

Меня снова заставили смотреть картины прошлого и переживать весь ужас и унижение.

Но в этот раз вместо того, чтобы плакать и бояться, я разозлилась.

Это прошлое! Это уже никогда не повторится! Мой мир остался далеко! Я теперь в другом мире! Я сама уже другая! И я должна смотреть только вперёд!

Видение разлетелось на осколки, и я увидела Алильена.

Красивый, уверенный в себе, он твердо смотрел перед собой. Внимательный взгляд черно-алых глаз был направлен на что-то, чего я видеть не могла. Вот он повернулся и рядом с ним я увидела… себя.

Видение было мимолётным и в этот момент я точно знала, что победа будет за ним. А я должна ему помочь. Но, чтобы это сделать, мне надо принять его. Принять его сущность. Разделить себя с ним и стать одним целым, одной душой в разных телах.