Пошел к черту!

— Это ты мне? — чего это командует? Обнаглел совсем.

— Тебе. Сядь, — парень прикрыл глаза, — и успокойся. Прошло только пятнадцать минут, он сказал, что придет через полчаса. Так что угомонись, а.

Я остановилась перед ним и уперла руки в бока.

— А что это ты командуешь? — я была уже на взводе. Последние дни были очень напряженные, а Сева добивал меня. И даже не знаю, чем больше — своим спокойствием или командным тоном?

Сева приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.

— Могу уйти.

Для меня эти слова подобны ледяной воде. Тут же остудили весь мой пыл. Я села рядом с парнем, и наши колени соприкоснулись. От злости я немного дернула ногой и еще раз задела колено Севы.

— Никуда ты не пойдешь! — буркнула я. Парень лишь покосился на меня и вновь прикрыл глаза.

— Поймай тишину.

— Чего?!

— Тишину, говорю, поймай. Хоть на пять минут. Реально башка уже от тебя трещит.

А сейчас было действительно обидно. Я отвернулась от него. Было действительно неприятно такое слышать. Я вновь навязывалась человеку. Невольно, но я все же сделала это. Я не хотела, правда, не хотела этого. Но любое мое общение с человеком, скатывается именно в такое направление: я навязываюсь. Жажду внимания, привлекаю его к себе всяческим способом. Я не виню Севу за такие слова. Ведь он прав. Даже собственная мать ушла, лишь бы я не мельтешила перед глазами. Мне захотелось уйти в комнату, чтобы никому не мешать. Хоть и я осознавала всю проблему, но слышать такие слова было действительно не очень приятно.

Я встала и, не глядя на парня, произнесла:

— Я пойду пока к себе в комнату. Когда придет Игорь Алексеевич, позовите меня, пожалуйста.

И не дожидаясь ответа, я тут же бросилась прочь из гостиной. Я не стану плакать, потому что точно не успокоюсь за оставшееся время. Но мне нужно было побыть наедине, чтобы привести свои эмоции в порядок и подумать над своим поведением. Да, это было очень унизительно.

Я закрыла дверь в свою комнату и прислонилась к ней. На душе было гадко. Я же дала себе слово, что не буду такой навязчивой. Такой занудой. И опять наступила на одни и те же грабли. Ну, сколько можно?

Я посмотрела на свое отражение в зеркале, прикрепленном к встроенному шкафу.

— Как же я устала от тебя, — прошептала я, и вдруг изображение размылось. Ну, вот. Все же слезы появились. А я так не хотела плакать. — Как же я тебя ненавижу! Почему нельзя быть нормальной?! Ну, почему?!

Я медленно сползла на пол и обхватила руками колени. Мое сердце просто разрывалось от жалости к себе. И за это я еще больше ненавидела себя. Я просто… Я просто не могла терпеть, когда жалеют сами себя. И жалость в отношении меня — тоже. Ни мне, ни другим не позволено. Но сейчас мне было очень трудно остановиться…

Я просидела в комнате полчала. Игорь Алексеевич задерживался, и я была очень благодарна ему за это. Я успела успокоиться и привести свои чувства в порядок. Я даже сменила одежду. Мне больше не хотелось видеть открытые участки своей кожи. Я надела черные спортивные штаны свободного покроя, темную футболку с длинными рукавами. Сегодня я впервые ненавидела даже свои волнистые волосы, которые иногда было невозможно распутать. Я чуть намочила их и собрала в кукишку на затылке. Я не хотела привлекать к себе внимание. В глубине души, разумеется, я понимала, что это какой-то детский сад. Но сейчас был именно такой порыв. Слиться с тенью. Стать еще незаметнее. Но я всем своим поведением будто бы старалась, наоборот, только привлечь к себе внимание. Но я искренне этого не хотела. Но получилось то, что получилось.

Я замерла перед зеркалом и внимательно осмотрела себя. Нет, не получится у меня стать невидимкой. Я уже давно всем плешь проела.

— Идиотка… — прошептала я и зажмурилась. Что за слезный водопад? Последние дни я отлично потренировала свои слезные железы. Наверное, уже пора остановиться? Или я так долго не плакала, что решила выреветь весь слезный годовой запас, чтобы оставшееся время быть как Сева? No tears, no emotions, no mind[No tears, no emotions, no mind — Ни слез, ни эмоций, ни разума.].

В дверь постучали. Я не слышала шаги, значит, это точно не Сева. Конечно, куда ж он, его высочество, соизволит поднять наверх и постучать в дверь простой челяди? Вдруг я вызову только одним своим видом головную боль? А нам этого и не надо.

— Ксюш, ты пойдешь? — тихо прозвучал голос матери из-за двери.

— Сейчас, дай минутку, — громко ответила я и вновь взглянула на свое отражение. Слава богу, что не осталось следов моей тихой истерики.

— Поторопись, — сказала мама и, по всей видимости, ушла. Хм, ну конечно. Зачем меня дожидаться?

Я не стала задерживаться в комнате. Я не хотела, чтобы разговор начался без меня. Я хотела все узнать из первых уст. Сомневаюсь, что мать что-то поймет, а Сева добровольно что-то расскажет. Тот факт, что он вообще согласился остаться, о многом говорит.