Пошел купаться Уверлей

— Строгий, строгий начальник. Но уж кикимора… Тут ты загнул. Ушан, на большее ты не тянешь. — И неожиданно Улетов перешел на деловой тон: — А если эта Лидия просто разыграла Диму? Чужой мужик ей случайно на глаза попался. Не понравился. Она и наплела на него с три короба?

— Думал я об этом, думал. Ну, наплела и наплела, а зачем же она потом Якушевскому перезвонила? Зачем уточнять стала? Про эту песенку дурацкую?

— Женская душа — потемки, — с хитрой ухмылкой сказал Игорь. — Потемки!

— Но капитан-то! Хорош гусь! «Честные глаза»!

— А может, влюбился? Или она в него? Ты чиновник, тебе простые человеческие чувства не знакомы.

— Скажешь тоже! Я простой советский человек. Мне любые чувства знакомы.

Улетов засмеялся.

— Чего смешного? Вот он я, как на ладони. Простой советский человек.

— Не обращай внимания, простой советский человек. Это я так, смешинка в рот попала.

Сердитый Филин шел к своей машине и думал: ну вот, ему опять достались архивы. Он что? Специалист по архивам? А капитана Диму небось опять отправят в такое место, где поят коньяком.

Евгений не претендовал на «Багратион». Пускай это будет обыкновенный трехзвездочный, но архив?

Он посмотрел карту. Архив Трамвайно-троллейбусного управления был самым близким.

«Не факт, что там мне повезет, — подумал старший лейтенант. — Не ищи легких путей, сказано в какой-то Священной книге. Уж там не наврут», но «трамваи и троллейбусы» были рядом. Филин пошел бы туда пешком, если бы не был уверен, что после этого архива ему придется ехать в следующий. Дальний.

Но Священная книга ошиблась. «Замороженная» тетенька, начальница над личными делами, помогла ему найти нужную папку. В этой папке, во-первых, имелась фотография молоденького мужчины, очень похожего на умершего Бубнова, начальника Третьего участка пути («Он что, и родился начальником?» — подумал повеселевший Филин). А, во-вторых, был подшит к остальным документам пожелтевший от времени листок, называвшийся «Автобиография». И такой же дряхлый листок — «Характеристика».

— Я возьму? — посмотрел на женщину Евгений.

— Пишите расписку, — сказала начальница, которую звали Елена Николаевна.

— Он же помер.

— Расписку! — Елена Николаевна была непреклонна.

Филин и не сопротивлялся. Пока он писал расписку, выяснил, что Бубнов звонил недели две назад. Собирался заехать. Взять справку для стажа.

Возбужденный Филин просто ворвался в комнату. Посмотрев на немногочисленное воинство сыщиков, он сказал, едва сдерживая эмоции:

— Вот! Тут вся разгадка! — и потряс старенькой папкой.

— Тебя гаишники не задерживали? — поинтересовался полковник.

— Нет! Не задерживали, — не очень уверенно ответил Евгений. И подозрительно посмотрел на Ушана. — А почему вы спрашиваете?

— Потому!

— Вы не понимаете! Здесь ответы на все вопросы! И старая фотка того мужика! — Он опять потряс папку.

— Какого мужика? — спросил Ушан.

— Того! Где нашли «жмурика». Бубнова.

— Во-первых, не «жмурика», а мертвеца.

— Я дал расписку, что верну папку сегодня!

— А я не писал никакой расписки, — усмехнулся полковник. — Давай сюда! — Он почти вырвал из рук старлея документы. — Теперь это вещественное доказательство.

Розов краем глаза заметил, что Филин все еще стоит, и нетерпеливо показал на стул. Пролистал папку раз, потом другой.

— Ну, с Бубновым-то все ясно. — Полковник внимательно пригляделся к старенькой фотографии. — Надутый какой! И что будем делать?

Он опять стал листать старенькие бумажки в папке. А потом постучал длинным указательным пальцем по листику с характеристикой:

— Не поинтересовался, кто подписал?

— Поинтересовался. Мадам не знает. Какой-то Шубников.

— А как зовут? Тут написана одна буква: Д.

Якушевский насторожился и смотрел на Филина с явным интересом.

— Так это все разъясняет! — по инерции продолжал гнуть свое Филин. Но уже прежнего задора в нем не было — Пришел в гости к Бубнову, он его и… — Евгений сделал красноречивый жест. — А избавиться не успел. Умер.

— Кто пришел? — спросил полковник.

— Кто, кто… Этот самый и пришел, Шубников.

— Так с того времени, как этот Шубников подписывал характеристику, прошло лет тридцать! Ему что, некуда пойти было? И не факт, что они дружили.

— А что, не бывает? Люди иногда всю жизнь дружат! — огрызнулся Евгений.

— А почему убил? Об этом в твоей папке сказано?

— Нет, конечно. Но это многое проясняет. Детали…

— Детали. Это понятно. Это всегда важно. А главную деталь — почему убил? Ты можешь прояснить?

— Ну… Ну… — Евгений вскочил со стула и попытался забрать у полковника папку. Как будто в ней были ответы на все вопросы. Но тот прихлопнул папку ладонью. Он и не собирался отдавать ее Филину.

— Сейчас во всем разберемся, — успокоил старшего лейтенанта Ушан. — Мы тут с Димитрием Антоновичем еще не решили, что делать. А теперь и ты важную информацию принес. Правильно, капитан?

Якушевский пожал плечами. Он внимательно вслушивался в перепалку возмущенного товарища с полковником. «Не сорвался бы с цепи Женюра», — подумал он.

— Ну, так что, Димитрий, как поступим дальше?