Пошел купаться Уверлей

В половине первого ночи он сидел на удобном диване рядом со столом дежурной и вполголоса беседовал о насущных проблемах гостиничного бизнеса. Мельком взглянув на график дежурств, Фризе выяснил, что в день убийства Потта и пропажи Вильгельма Кюна вахту несла Е. П. Семенова. Его особенно заинтересовала организация дежурств, система замены в случае внезапной болезни кого-то из горничных и коридорных.

— Какая система? — удивлялась Маргарита. — У меня записаны телефоны и адреса моих коллег и горничных. — Она достала из стола большую, с синей обложкой книгу, раскрыла на первой странице. — Видите? Тут все про все, как говорится. Домашний адрес, телефончик, иногда и два. Знаете, девушка может отлучиться из дому, милого дружка посетить. Если не замужем, — добавила она и улыбнулась.

— А замужним милого дружка нельзя завести? — Фризе пробежал глазами колонку фамилий. Некоторые были вычеркнуты. Но Семенова Е. П. значилась в составе действующих. Звали ее Елена Петровна. Здесь же были записаны адрес и телефон.

— Ни в коем случае! — Маргарита озорно блеснула глазами.

Они поговорили еще минут пятнадцать. Потом Фризе спросил:

— А как вы смотрите на бокал мозельского?

— Я бы с удовольствием, — шепнула дежурная. — Но у нас сейчас служба безопасности свирепствует. Засекут, что я вошла в номер гостя, — верное увольнение.

Владимир и не собирался приглашать Маргариту в свою комнату — намеревался принести бутылку в холл. Но предпочел об этом умолчать.

— Будет желание — можно сделать это в свободное время. — Женщине удалось произнести фразу почти равнодушно, однако Фризе почувствовал, что она не прочь продолжить дискуссию о гостиничном бизнесе в другой, менее официальной обстановке. — Я живу совсем недалеко. На улице Морской. Рядом с Невским.

— Прекрасно. Завтра?

— Нет, нет! Послезавтра. Я вам позвоню утречком.

— А телефон… — Он засмеялся: наверное, дежурной не надо заглядывать даже в телефонник. Она назовет номер телефона любой комнаты на этаже, разбуди ее среди ночи.

— А какие духи предпочитают молодые и привлекательные сотрудницы «Астории»?

В правом кармане его брюк лежал флакон «Мажи», в левом — «Шанель № 5». Он надеялся, что у этой простоватой, несмотря на вполне современный и ухоженный вид, молодой женщины не слишком богатое воображение. Но ошибся. Маргарита назвала «Аллу».

— «Алла» за мной, — бодро шепнул Фризе, скрывая разочарование. Он поднялся. — Жду сигнала.

В номере он записал адрес и телефон дежурившей в день убийства Потта и исчезновения Вильгельма Кюна Елены Петровны Семеновой.

Жила она в пригороде — в Павловске. И второго телефона у нее не было.

Утром, прикинув по времени, что Маргарита уже должна была смениться, Фризе набрал номер дежурной.

— Пятый этаж, — отозвался приятный, но очень ленивый голос.

— Это не Елена Петровна?

— Нет. Елена Петровна будет через неделю.

— Уж не заболела ли?

— А кто ее спрашивает? — лень из голоса дежурной как ветром сдуло. Осталось одно любопытство.

— Секрет.

— Нет, правда! Кто это? Миша? Я голос узнала!

— Сначала скажите, что с ней случилось.

— Ребенок заболел. Это вы, Миша?

— Да, Миша, — сообщил Фризе, чтобы не огорчать догадливую женщину. Но не удержался и добавил: — Жванецкий.

От старого — не дворцового — жилого Павловска осталось немного. Но и это немногое порадовало Фризе. А старинный дом на Широкой улице, в котором обитала Елена Петровна, напомнил ему Карловы Вары. Три высоких этажа, эркеры в бельэтаже, чудом сохранившаяся лепка по фронтону. По тому, что в бельэтаже были вставлены пакетные, как их нынче называют, окна, чуть затененные, а может быть, и пуленепробиваемые, можно было судить, что там нашел приют человек не бедный. Похоже, от его щедрот кое-что перепало и остальным жильцам — вход в подъезд преграждали мощные дубовые двери. И красовался современный «сезам» — хромированный домофон.

Владимир дважды проехал мимо старинного дома и не смог заметить никаких признаков жизни. Никто не вышел из подъезда, не открыл окно или форточку. Не отдернул занавеску.

«Как на кладбище, — подумал Фризе. — Можно понять, почему нет шевеления в бельэтаже. Хозяин кует монету, хозяйка купается на Багамах. А другие жильцы? Елена Петровна из “Астории”, у которой неожиданно заболел ребенок?»

Он поставил старенький «жигуленок» на платной стоянке для туристов и отправился на Широкую улицу пешком.

Оказалось, что в интересующем Фризе доме жизнь все же теплится: в полуподвальном этаже открылось одно из окон. Там слышались женские голоса, характерное прерывистое гудение стиральной машины. А дубовые двери подъезда растворились и выпустили плотную даму лет пятидесяти в блестящей, похожей на кольчугу кофточке. Лицо у дамы было очень решительное и злое. Сочетание непреклонности и почти рыцарской экипировки создавало впечатление, что женщина отправилась на войну. Конечно, дама могла оказаться и Еленой Петровной, но Фризе успел заметить, что в «Астории» при подборе женского персонала к внешнему облику дам относились всерьез.