Посиделки с Олегом. Сборник рассказов

- У-у-у-у-у, спишь уже. Пойдем, ляжешь на диванчик, - поднял ее за руку Олег, повел в комнату, продолжая говорить тоном родителя по отношения к своему ребенку. – Пойдем, пойдем, не зануляться же в ванной!

Сев на диван он аккуратно положил Диметру, головой на свои колени. Поглаживая ее по голове, нежно перебирая волосы тем же тоном продолжил:

- Диметрочка моя маленькая, деточка… - Олег глубже утонул в мягкости дивана, откинул голову на спинку, задремал.

День, прекрасный летний теплый день близился к логическому завершению. Царствующее солнце потихоньку отдавало бразды правления, световая сила сползала с исписанных стихами и утверждениями стен, видимая пыль на окнах утопала в пелене сумерек, главенствующая тишина пересекалась со звуком проезжающих автомобилей, людских голосов, признаков движения этажами выше. Первой очнулась Диметра, огляделась, пошевелила рукой, сжатой Олегом, от чего он и сам проснулся.

- Добрый вечер, дорогой.

- Добро пожаловать обратно, сладкая моя.

- Сколько сейчас времени?

- Без пятнадцати семь, - посмотрел на часы он.

- Вот это я отрубилась.

- Да и я тоже.  Ты, главное, еще хочешь в Рецитал со мной сгонять, м?

- Не то слово! Мне интересно все, связанное с тобой, твоим прошлым, настоящим, будущим.

- Ты норме?

- Абсолютно.

- Одевайся, поедем.

Семьсот двадцатый автобус, идущий в Солнцево, пришел довольно быстро, совершенно пустой. Став его единственными пассажирами Олег и Диметра заняли места в середина салона, где он любезно уступил место у окна, сев, достав из кармана песочного цвета брюк маленький МР3-плеер, правый наушник дав Диметре, левый одев сам и начал рыться в папках. Он выбрал папку «Танцы на воле»[10], альбом «Экстаз», в котором нашел трэк «Девочка и стул».

- Сейчас такое поставлю. Офонареешь!

Песня началась с медленных, мелодичных сферических сэмплов, вокал Валиева действительно удивил, удивился схожестью голоса с Олеговым, текст своей красотой поразил еще больше. Начиналась построенная по структуре диалога песня так:

«Странная обитель, стул да стол.

Разговор в столетье и в один укол,

А потом янтарный свет в окно.

А вокруг действительно темно…

Я кричал, но молча.

Я летел на месте,

Бил во всю по струнам неземные песни.

Мое сердце стыло, ноги жег лед,

Земля на два метра открывала рот.

Мое сердце стынет, ноги жжет лед.

Земля на два метра открывает рот.

Я кричу, но молча.

Я лечу на месте,

Бью во всю по струнам неземные песни.

Здесь кого-то нету. Я чего-то жду

И тогда приходит та, что я люблю.

Моя девочка не плачет – моя девочка смеется.

Она видит все иначе и никому не продается.

В моей девочке есть воля.

В моей девочке сила.

Уберет мой стул под стол

И все сделает красиво…»

- Красиво, дорогой.

- Ты раньше Танцы на воле не слышала?

- Эту песню нет. Бетонное беково, Пластик, но это было давно.

- Ага. Пластик – там гениальный текст вообще. И как они широко известными не стали?! Так, играли на разогреве Депешей, синти-поп-вечеринках, позже в собственное звучание оформились, сочетая такие направления как синти-поп, EBM, dark-electro.

- Гениальность и проявляется в умении сочетать не сочетаемое.

Тем временем автобус проезжал одну остановку за другой, проехал Мосмарт, автобусный парк, объявил улицу Пятьдесят лет октября, потом школу, второй микрорайон Солнцево показался заметным торговым центром, где они и вышли: первым Олег, Диметра за ним.

Множество машин проезжали сквозь пешеходную зебру, не давая перейти через не оснащенную светофором дорогу: легковые, грузовые, пассажирские автобусы и маршрутные такси. Олег Ковалев остановился, внимательно наблюдая за плавно идущей к пешеходному переходу Диметрой, отрешенно, отсутствующе приближающейся неземной походкой к «зебре».

- И как тебе это удается?.. – Пытался разобраться он, незаметно нагнав.

- Удается что? – не поняла она.

- Одновременно и быть, и отсутствовать. Толпа, куда-то спешащие прохожие, а ты… Ты словно плывешь, словно не среди них, не с ними. Научи меня.

- Хм, - ее глаза приняли удивленный вид при ускальзывании от ответа. – Не думала, что ты нуждаешься в обучении, в чем либо.

- Не увиливай от ответа, Ди. Я всего лишь на восемь лет старше и потом.. Отношения – бесконечное обучение друг друга. Помнишь, я о первой любви рассказывал?

- Твой первый любимый, которого нашел мертвым с пеной у рта?

- Да. И с огромными вытянутыми зрачками, как у кота. – Его лицо изменилось на тяжело грустное.

Мало кому, возможно лишь ему была ведома вся полнота грусти, тоски, нападающей при воспоминаниях той давно минувшей давности: первый в жизни любимый человек, найденный мертвым. Отбросив тягостный полог воспоминаний Олег продолжил:

- Он научил меня Любить и замечать Прекрасное, а ты научи отсутствовать.

- Этому ты научил, - непосредственно ответила она.

- Я? Когда?!

- Помнишь разговор о просветлении?

Диметра имела в виду один из состоявшихся при посиделках в ванной разговор, в котором была поднята тема о защите.

«Я же не Брюс Ли, не всегда смогу тебя защитить. Будь просветленной – никто не тронет», - вспомнились тогдашние слова.

- А, ты про это.

- Да. Однажды спускаясь по лестнице осознала смысл просветления.