Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности" (СИ)

-- Мне нельзя без бюстгальтера -- грудь провисает, -- пожаловалась девушка. -- Вот если бы у меня были титьки, как у Сью Таккер! Хотя у неё, наверно, силиконовые, просто не хочет признаваться. Ну и что: искусственные они или настоящие, а мальчишки к ней так и липнут. Даже Томми, и тот...

Совершенно растерянный, Агиель меланхолично вертел ручку регулятора яркости нимба. А ещё говорят, что в Раю понимают человеческую природу. Нет, уж если где и проживают знатоки людской натуры, так это в Преисподней. Наконец ангельское терпение иссякла, и он взорвался.

-- При чём тут размер ваших молочных желёз?! -- орал смиренный слуга Всевышнего. -- Я тебе не школьная подружка. Меня не интересуют длина твоей юбки или фасон трусиков. Всё это ты немедленно снимешь и наденешь власяницу. Ух, как она станет натирать в самых нежных местах!.. Днём будешь трудиться и поститься, а по ночам молиться. Лучше всего, конечно, если уйдёшь в монастырь, -- деловито распоряжался Агиель, -- но, в принципе, монашествовать можно и в миру. Главное -- храни дух и тело в чистоте. Никакого секса, поняла?!

-- Как, и с Томми нельзя? -- спросила девушка, и глазки её наполнились слезами.

-- Я же сказал: разврат под запретом.

-- А мы с Томми и не... не... не развратничаем. Мы просто занимаемся любовью! И... и... и не забываем о безопасности.

-- Всякая плоть греховна, -- настаивал на своём ангел. -- Так и быть, разрешаю любить друг друга. Но духовно. И невинность блюди! И он пусть к тебе присоединяется. Воздержание полезно. А то развели тут резинки, спиральки, пилюли. Так и норовят обмануть Господа.

-- Томми ни за что не согласится.

-- Ну и чёрт с ним, -- рявкнул Агиель и тут же, спохватившись, принялся креститься. -- В смысле -- наплевать на него. Тебя ждёт высшая, лучшая судьба. Ты отринешь все земные радости и наслаждения, все удовольствия, добровольно примешь на плечи крест свой и повлачишь его, стоически перенося брань, насмешки и побои окружающей черни. Вскоре стройная фигурка твоя согнётся от забот и тяжких трудов, власы поседеют и наполнятся перхотью от мытья некачественным шампунем, зубы расшатаются и искрошатся, глаза поблекнут, кожа огрубеет и покроется морщинами. И вот тогда, когда станешь старой и страшной и люди, завидев тебя, будут в ужасе шарахаться, ты сможешь с гордостью сказать: я бежала утех мирских и сохранила девственность для Господа. Которому она, кстати, даром не нужна... хотя о чём это я?.. И тут уж будь спокойна -- вряд ли на неё хоть кто-нибудь покусится. Зато после смерти присоединишься к нам, обитателям Небес. Научишься играть на кифаре или лучше на арфе -- у нас арфистки в дефиците, никто не хочет тяжеленную бандуру на себе таскать. И будешь целыми днями бродить по полям, заросшим асфоделем, петь вместе с нами хором, нырять в струях зефира и исполнять что-нибудь классическое.

-- Вроде стриптиза? -- невинно поинтересовалась школьница.

-- Дурацкие шутки, -- отрезал ангел. -- Вроде Чайковского. И питаться нектаром и амброзией в кампании таких, как я.. А всего-то и нужно -- прочесть один договорчик и отказаться его подписать. С вышеупомянутыми последствиями, конечно.

-- Что ещё за договор?

-- Обычный акт купли-продажи с Дьяволом. О получении неисчислимых благ земных в обмен на бессмертную душу. Гёте не читала?

-- А ты не перегибаешь палку? -- спросил я Агиеля, незримо стоя рядом. -- В конце концов, имеется и промежуточный вариант: она просто отвергает документ, но не совершает перечисленных тобой чудачеств, попадает в Чистилище и тихо-мирно проводит время до Суда. Я там был, неплохое местечко, кстати. Нас обоих устроил бы такой вариант, между прочим.

-- Нет, -- гордо заявил ангел. -- Только чистая победа, только хардкор!

-- Спасибо, -- сказала девушка, -- за подробную и поучительную беседу. Я правильно поняла, что в Преисподней буду лишена вашего приятного общества?

-- Да, конечно, -- самодовольно подтвердил небожитель. -- Что мне там делать?

-- Не зарекайся, -- покачал головой я. -- Ой, не зарекайся.

-- Ну что ж, -- задумчиво произнесла она, -- пожалуй, я пойду на эту жертву, -- и аккуратно вывела в соответствующей графе фамилию и имя.

И ведь я предупреждал дебила! По-моему, это был первый случай в истории Разума, когда действующий ангел уговорил смертного продать душу Дьяволу. Посмотрели бы вы на Агиеля в этот момент. Он застыл, как громом поражённый. Мне показалось, что он готов был пасть. Только этого мне и не хватало.

-- Ладно, дружище, -- сказал я потенциальному противнику. -- Ну, соблазнил девушку. Со всяким может случиться. Пойдём в гостиницу.

И всё-таки проблема должна иметь решение, нутром чувствую. Просто надо сосредоточиться, отключиться от внешних раздражителей и подумать. Хорошенько подумать.