Посидим, помолчим

–У меня банально. «Гордость и предубеждение» Джейн Остен.

–Габриэль Гарсия Маркес и его рассказ «Полковнику никто не пишет».

–О, я читал. – сказал я, услышав знакомое название. Грустный и одинокий рассказ. Я сочувствовал безвыходному положению полковника и понимал его, потому что тоже каждое утро открывал телефон и находил ноль уведомлений. Я представил, как в недалёком будущем буду также ждать сообщения от ребят. А оно всё не приходит…не приходит…неприходитнеприходитнеприходитнеприходит.

–Вань! – ткнула меня Зоя. – Земля вызывает Ивана!

–Да, что за вопрос бы?

–Каким персонажем ты бы хотел быть? Из книги, фильма, неважно.

–Ммм… – я вспомнил Дугласа Сполдинга. – Да никем. Никем бы не хотел. Я есть я.

–Ну, а в параллельной вселенной? – не унимался Александр.

–Диппер.

–Господи! Меня уже бесит этот мультик. Его постоянно крутят днями напролёт по Дисней.

–А ты всё ещё Дисней смотришь? – каверзно посмотрела Анастасия на Александра.

–Ну…фоном идёт просто..

–Ясно.

–Ой, отвалите! Я бы хотел быть бабушкой Гертрудой.

–Что?? – начал угарать я. – Ты щас серьёзно?

–Да, чувак. Она афигенная бабуля.

–Боже… – смеялась Милена, закрыв лицо руками. – Саша. Почему я не удивлена.

–Да чё? Прикольная она. Смешная такая.

–Ладно, – вскинула руки Анастасия, когда мы все наконец перестали смеяться, – я бы хотела быть Элизабет Беннет и выйти замуж за Мистера Дарси.

–Так, тут всё понятно. Анастасия всё ещё в восемнадцатом веке. Я бы хотела быть Малифисентой.

–Да ты, когда мрачная, – это и есть Малифисента. Вы очень похожи. – заметил Александр.

–Не правда. Я не мрачная.

–Правда. – вдвоём подтвердили мы. – Ты даже щас мрачно смотришь. Как будто убить собираешься на досуге. – Милена ничего не ответила и посмотрела на Зою. – Зоя?

–Шрек.

–ПфХА!!! – заорал Александр, отклоняясь назад. – Зоя!

–Неожиданное заявление.

–Зоя явно умеет удивлять! В тебе есть скрытые, точнее уже нет, таланты.

Сзади послышался колокольчик на двери, и в кафе зашла Ирина.

–Анастасия! Почему трубку не берёшь?! Раз пятьсот звонила. Уже пора всё к костру готовить.

Анастасия, как ошпаренная, начала судорожно раздвигать стулья. Мы быстро втянули оставшийся мохито и рванули за ней. Миновав пляж, мы зашли вглубь территории пансионата, где уже находились корпуса для работников и склады. Ирина провела нас под аркой и зашла в здание, ничем не отличающееся от жилых корпусов, с торца. Из окна корпуса, примкнувшего рядом, доносился шум гигантских стиральных машин. Я мельком взглянул, и увидел, как в барабане крутится белое постельное белье, а перед ним на столе валяется целая куча белых полотенец.

Я последним зашёл за Александром, придерживая тяжёлую, железную дверь, и оказался в тёмном коридоре – по крайней мере, так ощущалось.

–Приоткройте дверь, – скомандовала Ирина, – не могу найти выключатель. А, вот он.

Свет появился и мы завернули в первую же дверь. Склад оказался просто огроменным. Там, можно сказать, было всё: фейверки, садовые декорации, инструменты, люстры, книги и даже дырявое кресло.

–А тут уютненько. – сказала Александр, и вдохнул сырой воздух. – И пыльно.

–Где-то здесь должен быть воздушный фонарик. Так, девочки остаются тут и ищут фонарик, а Александр с Ваней идут за коробками с дровами.

Мы кивнули и вышли в коридор. Пройдя к самой последней двери, Ирина подёргала ручку, но дверь оказалась заперта.

–Да что ж такое-то? – пробурчала она, перебирая связку ключей. – Может этот? О! входите.

Тусклая лампочка наверху еле-еле освещала маленькую каморку, где в углу стояли коробки с дровами.

–Вот. Берите их.

Я и Александр повиновались и взяли по две коробки каждый. Не хочу показаться нытиком или слабаком, но мои руки тут же заныли, почувствовав пять килограмм. Я взглянул на Александра. Тому вроде бы не было тяжело, во всяком случае, первые три минуты, потому что потом она всячески подгонял идти быстрее Анастасию, Зою и Милену.

Вернувшись с дровами и найденным фонарём, мы все вместе принялись выстраивать что-то наподобие костра, как в лагере, пока подходили и наблюдали за нашей работой. Солнце уже почти ушло за горизонт. В тот последний день закат был на редкость розовый, и я его сфотографировал.

–Тьфу, блин! – вспомнила Ирина, запихивая коробку из под дров в костёр. – Спички забыла. Щас принесу.

Я тяжело выдохнул и сел на камушки, вытянув ноги вперёд. Море почти дотрагивалось до моих кед, но я не убирал их. Вдруг, я почувствовал странную, весомую тишину и посмотрел на Александра. Она стоял, грызя ноготь и смотря на заход солнца. Потом, как бы опомнившись, мельком взглянул на меня, выдохнув. Мне было непривычно видеть его таким спокойным, я бы даже сказал грустным. Думаю для Александра печаль выражалось спокойствием. И это было видно в его золотых глазах, где обычно сияли весёлые, игривые искорки. В тот вечер он был молчалив и не старался язвить на каждом слове. Вроде бы присутствовал и находился среди нас, но и в то же время был где-то далеко в море. Странствовал. Размышлял.