Посланец короля

– Тише, пан! Прошу тебя тише. Не стоит так бурно проявлять свою радость. Нас могут увидеть!

– Меня уже увидели, пан сенатор. И если вы не будете обращать на себя внимание слуг, то все пройдет отлично.

– Как вы попали в мой дом?

– Это было сделать не сложно.

– Что вам нужно? Ведь все получилось именно так, как вы хотели. Гетман Дорошенко у вас.

Мортыньш схватил Башмакова за рукав и потащил за собой. Он понял, что не стоит больше шокировать слуг.

– Марек! – позвал он своего дворецкого.

– Да, пан Владислав! – слуга подошел к сенатору.

– У меня гость и я должен с ним переговорить. Проследи, чтобы нам не мешали!

– Да, пан!

***

В кабинете сенатора Башмаков устроился в высоком резном кресле. Сенатор шагал по комнате от камина к шкафу и обратно.

– Пану нечего переживать, – успокаивал его дьяк.

– Я оказал вам услугу, а вы, пан, подвергаете мою жизнь опасности!

– Ничего вам не угрожает. Меня ваши слуги не знают. Что такого случилось?

– Но они могут проболтаться и тогда начнутся расспросы. Кто это приехал к Мортыньшу? С какой целью? Отчего тайно? Вам стоило действовать осторожнее.

– Мне нужен мой человек, пан Мортыньш.

– Ваш человек?

– Да. Пан Анжей Комарницкий.

– А я здесь причем? – не понял Башмакова сенатор. – Ведь это ваш человек, а не мой. Я выполнил вашу волю и отправил его в Чигирин! Что еще нужно?

– Но где он сейчас, пан Мортыньш?

– А откуда я могу это знать?

– Но из Чигирина он исчез. И мои люди не нашли его следа, пан сенатор! А мне нужен мой человек.

Мортыньш понял, что Башмаков потерял своего агента. И он хорошо понимал дьяка. Такими как Комарницкий не разбрасываются.

– Так его нет в Варшаве, пан сенатор?

– Я этого не знаю, пан.

– Но что доносят ваши люди?

– О Комарницком мне ничего не докладывали. Да и с чего ему ехать в Варшаву? С чего ему бежать из Чигирина, когда там уже войска Ромодановского?

– Вот и я хотел бы это узнать. В Чигирине перевернули все. Его искали больше недели, но он как в воду канул. И я подумал, что пан сенатор знает, как мне помочь.

– Я постараюсь все разузнать, пан. И дам вам знать.

Мортыньш сменил тон, ибо в его голове зародилась весьма здравая мысль. А если воспользоваться ситуацией? Если захватить Комарницкого и заставить его работать на себя?

Сколько пользы мог принести этот удачливый шляхтич. Да и от самого Башмакова стоило избавиться. И для этой цели можно использовать Марту Лисовскую. Она ведь совсем недавно прибыла в Варшаву в свите королевы Марии-Казимиры.

– Есть у меня одна ниточка к пану Комарницкому. Но для того, чтобы все выяснить я должен посетить резиденцию нашей королевы.

– Хорошо! – ответил Башмаков. – Я навещу пана через несколько дней.

– Но сделать это нужно тайно, милостивый пан.

– А по мне так меньше подозрений.

– Но все же я прошу пана следовать моим советам. И думаю, что пан прислушается к ним. Это и в интересах милостивого пана.

– Хорошо! Пусть будет так, как желает пан сенатор.

Башмаков поклонился хозяину дома и оставил пана Мортыньша одного…

Глава 5 Янычарский чобарджия.

Стамбул. Эйюб – дворец паши Константинопольского.

Август, 1676 год.

Паша Константинопольский Асан Мустафа из рода Кепрлю, сын умершего великого визиря Мехмеда Кепрюлю сидел в своем роскошном доме в Эйюбе и думал, что ему предпринять.

Асан Мустафа был одет небрежно, в широкие шелковые шаровары и дорогой халат, накинутый на голый торс. Чалмы он не дал себе повязать и прогнал слуг, швырнув им в вдогонку украшенную жемчугом туфлю с загнутым носком.

Ему было не до внешнего благообразия. Великий визирь Ибрагим намеревался разделаться с ним. В этом не было сомнений. Вчера были взяты под стражу и брошены в Еди-Куле его соратники константинопольский бостанджи-баши (начальник полиции) и его чауш-паша.

Сегодня во дворце во время утреннего приема султан ничего не сказал ему об этом. Значит Ибрагим, сын собаки, что-то задумал и настроил султана против него.

Паша вернулся домой, приказал себя раздеть и принял ванну, приготовленную слугами. Так он всегда делал, когда был не в духе. Затем, едва одевшись, уединился в своих покоях. Он думал.

Понятно, что Ибрагим не хотел видеть на таких высоких должностях его, Асана Мустафы, людей. Ему нужны были соглядатаи в стане Константинопольского паши.

Или он уже сумел подать падишаху такой донос, что и его шея под угрозой? Но в чем его могли обвинить? Хотя, в империи османов не нужно быть виновным, чтобы расстаться с головой. Кто как не Асан Мустафа знал это лучше других.

Его имение, доставшееся ему от отца, по роскоши не уступало имениям самого падишаха. И в Стамбуле уже одно это было достаточным, для заточения в Еди-Куле. А падишах Мухаммед Охотник легко поддавался влиянию. Не так ли пал Дауд-паша, грозный каймакам империи? Хватило одного слова султана, чтобы его удавили шелковым шнуром. А Дауд-паша мог переиграть любого, столь он был умен и искушен в придворных интригах.