Посланец Небес, или Заберите его обратно!

— Но зачем вы вообще предлагали?!

 — Ты ещё не понял? Я всегда позволяю выбрать. Но редко помогаю тем, кто выбирает самые простые варианты.

Эпилог

— Так значит, мы с тобой равны? — спросила я. 

— Да, — ответил Шам. — Как же иначе?

Чикира насмешливо чирикнула у меня на плече. Последние дни она честно работала моими глазами и ушами, так что теперь наслаждалась заслуженным отдыхом и гордо пушила перья. Ну а что? Имеет право! 

Я слегка улыбнулась и отвела взгляд, рассматривая раскинувшуюся внизу Заарду: вид с крыши королевского дворца открывался просто потрясающий. 

— Ну так ты же у нас Великий, — напомнила я. — И Лучезарный. 

— И что? Пусть кто-нибудь скажет мне, что ты не Великая и не Лучезарная. Посмотрим, сколько он после этого проживёт! 

Я покачала головой. 

— Но я всё равно остаюсь твоей собственностью?

Шам хмыкнул.

— Когда дело доходит до употребления в пищу ядов и прочих экстремальностей? Да. Благодарю покорно, я ещё не отошёл от всей той дивной гаммы чувств, которую испытал, когда увидел тебя почти мёртвой. Я никогда не задумывался раньше о том, как много боли можно причинить человеку, как легко ему навредить. Эти ощущения стали сюрпризом… и больше я не хочу таких сюрпризов. Желательно — никогда.  

Голос Шама едва заметно дрогнул. Я удивлённо покосилась на него, но промолчала. Спросила другое:

— Слушай, а ты уверен, что это вообще была хорошая идея?

— О чём ты?

— Устроить встречу между Зайраном, твоим отцом и Легионом.  

— А что не так? Этим горе-творцам всё равно придётся ближайшее время тут появляться. Так что Зайрану не повредит воочию посмотреть на Небо, понять его мотивы и решить: а что, собственно, сказать людям. Так-то он в этом смысле оказался в не самой простой ситуации, бедняга. Он, может, и хотел бы выдать людям правду, но нечто вроде “Вы были созданы в качестве фишек для игры двух Древних. Безо всякого тайного замысла. Вы не имели никакого значения и возникли чуть ли не сами по себе”... Такое заявление не звучит с трибуны. И его не примут. Толпе, как ни крути, нужна совсем другая правда. 

Мы помолчали. Я знала, что в словах Шама есть смысл. Но всё равно это было немного грустно.

— И да, Зайран уже пообещал мне, что тебя впишут в местные священные тексты в качестве Великого Монаха С Горы, — добавил вдруг Шам. — Мелочь, а приятно. Для твоего жизнеописания уже наняли менестрелей. История обещает быть красочной и яркой! И включать в себя, в том числе, уничтожение злобной иномирной ведьмы, прислужницы зла. Ты, умница, устояла, даже когда эта красотка приходила тебя соблазнять...

— Что?! — поразилась я. — Ты шутишь, надеюсь?!

— Нет, — Шам вздохнул. — И я догадываюсь, что тебя возмущает, но Зайран высказался однозначно: мы либо изображаем тебя прекрасной девой, которая верна, полна чести и тем заслужила любовь Древнего; либо — подлинным героем, который спас этот мир. И мне показалось, что ты предпочтёшь последнее. Всё же, я не хочу, чтобы твою историю сводили к любви. Но, если ты против, то…

— Нет, я — за. Пусть будет, что уж там. Из двух зол, как говорится... Просто обидно, что они опять всё упрощают до какой-то детской возни. Здесь злодей, а здесь герой… тут любовь, тут прекрасная добрая дева... Но я не была героем. И не была доброй девой.

— Знаю, — вздохнул Шам. — Как и большинство тех, кого с трибун и страниц книг называют героями. Но есть некоторые правила для хороших историй. И принципы того, как они должны быть рассказаны. 

Я грустно улыбнулась. Вот уж не поспоришь, право слово… 

— Что с похоронами Джоджи?

— Тело заморожено. Официальное погребение состоится недели через две. Он объявлен Великим Пророком, и принц планирует возвести по такому случаю огромную усыпальницу. Ну ты знаешь, как оно бывает.

— Угу… Ох уж эта политика: всю жизнь тебя называют отбросом, зато посмертно, глядишь, даже в памятник в твою честь соорудят. 

— Ну да. Между прочим, вместе с похоронами запланировано народное увеселение: по площади прогонят Настоятеля, предварительно выколов ему глаза. Чтобы люди увидели отличие между настоящим и ненастоящим пророком…

Я только покачала головой. 

— Что-то мне не слишком хочется принимать участие в этой народной забаве. 

— Солидарен. Уйдём пораньше. 

— А что Овита?

— А что ей будет? Она названа прекрасной чистой девой, будущей королевой и прочее в том же духе. И хотела тебя увидеть, кстати. Зайдёшь к ней перед нашим уходом?

— Разумеется.

*

Что же, местные умельцы хорошо поработали — Овита была прекрасна. 

Магия, волшебная сила штукатурки и лекарское мастерство полностью скрыли следы от оспы на её лице. Руки сельской девушки, привыкшей к тяжёлой работе, теперь стали нежными и ухоженными. Наряд, правильно подобранный и сшитый точно по её фигуре, скрадывал недостатки, превращая её в волшебную и прекрасную куклу.

Всё это было хорошо. Одно плохо — печаль в её глазах. 

Она кинулась мне навстречу, и за ней засеменило несколько служанок.

— Господин… то есть, госпожа монах! Я так хотела увидеться с вами!

Неподдельное счастье в её глазах, смешанное с тоской, начало меня по-настоящему беспокоить. 

— Да. Как ты тут?

Овита замялась.