Посланец. Переправа

Гусейнов шел, высоко подняв голову, а встречавшиеся ему на пути торговцы кланялись и сгибали спины. Словно подставляли их под щелкающий над ними кнут. Большинства из них он не удостаивал даже взглядом, в сторону некоторых бросал короткие реплики. Они вздрагивали, как от удара, и покорно кивали головой.

Спесь, которую открыто выказывал Гусейнов, была высокомерной, но она не задевала Беспалова. Он хорошо понимал, что Гусейнов не такая уж большая сошка в иерархии местных олигархов. Те, у кого больше денег, не ходят по базарам и не выколачивают мелкие неуплаченные долги. Не ездят по деревням за мясом. Они сидят в офисах или роскошных вилах и управляют созданной ими империей по спутниковой связи. К тому же Беспалов видел Гусейнова в другой ситуации. Он до сих пор помнил его испуганное лицо, когда толпа сельчан во главе с батюшкой подошла к дому Миронова, чтобы защитить того от бандитов. Те, кто держит других в страхе, сам хорошо знает, что такое страх. В этом Беспалов убедился еще на Кавказе.

Гусейнов вдруг остановился и посмотрел в сторону Беспалова. Что-то насторожило его в фигуре бывшего капитана. Может быть, он узнал в нем того самого человека с тросточкой в руках, который стоял около дома Миронова, когда на деревенской улице догорал его джип? Но теперь Беспалов был и в другой одежде, и без тросточки, его можно было перепутать с кем угодно. Беспалов спокойно посмотрел на Гусейнова, прошел мимо него и направился к высокой лестнице, ведущей в мясные ряды базара. Гусейнов долго смотрел ему вслед, Беспалов чувствовал это затылком и теперь уже отчетливо понимал: сгоревший джип он никогда не простит никому.

Мясные прилавки были завалены свежим мясом на любой вкус. Предлагались и вырезка, и свиная отбивная, и ромштекс. Торговали женщины, по виду все, как одна, русские. Беспалов спросил у некоторых из них, откуда мясо, но ни одна не могла назвать ни район, ни деревню. Они торговали чужим товаром, тем, который поставлял на рынок Гусейнов. Здесь он стоил в два-три раза дороже, чем в деревне. Крестьян нещадно обдирали, и они молча терпели это, потому что у них не было выбора. Рынок принадлежал Гусейнову, и мясо можно было продать только здесь. Лишь сейчас Беспалову стало понятно, почему с такой безнадегой говорил о своей жизни его свояк. А русских женщин нанимают торговками для того, чтобы простолюдин не понял, кому принадлежат рынки. Покупал мясо и думал, что берет его у своего собрата крестьянина.

Беспалов вышел из павильона и по широкой лестнице спустился вниз. На ипподром и стадион идти расхотелось, да там бы он все равно не увидел ничего. Он оглянулся и уткнулся взглядом в рекламный щит, на котором большими буквами было написано название банка «Доверие». Граждан города призывали хранить деньги только в нем. Беспалов прочитал название улицы, на которой находился банк, и направился туда. Это было всего в двух остановках автобуса.

Банк располагался в новом, специально построенном для этого здании. Увидев его, Беспалов сразу понял, что проникнуть в него будет чрезвычайно трудно. Здесь все наверняка оборудовано по последнему слову техники. И сигнализация, и система охраны, и, конечно, хранилище, где лежат и куда привозят деньги. Они поступают сюда непрерывным ручьем, стекаясь из касс магазинов, рынков, вкладов фирм, принадлежащих Джабраилову. Беспалов почему-то подумал, что с физическими лицами такой банк работать не должен. Слишком уж это хлопотно, да и навар от физических лиц мизерный. Большинство российских граждан по старинке доверяет «Сбербанку». Туда и несут свои денежки перешедшие от социализма к капитализму граждане, откладывая их кто на похороны, кто на черный день.

Беспалов решил понаблюдать за банком с противоположной стороны улицы. Ему не хотелось попадать в камеру видеонаблюдения, которая автоматически записывает всех людей, проходящих мимо здания. Но, к своему удивлению, никаких камер ни на стенах здания, ни у въезда во двор он не увидел. Двор банка, примыкавший к его торцевой части, был невелик, въезд в него закрывал автоматический шлагбаум, рядом с которым находилась будка охранника. Сквозь ее стекла можно было разглядеть его темную фигуру. Единственная камера наблюдения была установлена над высокими ступенями у парадного входа в банк.

Пройдя квартал, Беспалов перешел на другую сторону улицы и повернул обратно. Двор банка был маленьким, почти квадратным, огороженным высокой бетонной стеной. В нем у самой стены стояла золотистая «ниссан-мурано», принадлежащая, по всей видимости, главе банка Хавкину. Из двора в здание вела всего одна дверь. Все это отложилось в памяти Беспалова автоматически, он привык отмечать и запоминать мельчайшие детали во время разведывательных и диверсионных операций, которые ему много раз приходилось выполнять со своей группой во время службы в армии.