Посланец. Переправа

Председатель правления банка Григорий Наумович Хавкин до распада Советского Союза и прихода к власти в России Ельцина был фарцовщиком. Через своих знакомых, таких же, как он, доставал со складов магазинов джинсы и перепродавал их в основном студентам. Джинсы в то время были среди молодежи в особой моде, а достать их легально не представлялось возможным. Сейчас это называется бизнесом, в советские времена подобные операции считались спекуляцией. Но Гриша счастливо избегал контактов с правоохранительными органами. Спекулируя джинсами, слишком богатым он не стал, но на необходимые нужды денег всегда имел в достатке.

Во время президентства Ельцина Гриша открыл пункт обмена валюты. Через туристическое бюро скупал доллары и марки у приезжающих в город иностранцев и с очень большой выгодой перепродавал их за рубли в своем обменном пункте. Это было уже легально, такая деятельность поощрялась властями. Бизнес Гриши рос как на дрожжах, вслед за первым он открыл еще несколько пунктов обмена валюты. Деньги надо было где-то хранить и пускать в оборот, поэтому Гриша основал свой банк, назвав его «Доверие». Но к этому времени вкус к деньгам проявили и другие люди. Появилось много обиженных. В первую очередь среди высших чиновников, оттертых от финансовых потоков более шустрыми, наподобие Гриши, людьми, и силовиков, всегда стоявших на страже народного богатства и вдруг осознавших, что их средь бела дня обобрали все те же шустряки. Банки стали переходить под контроль высших чиновников и бывших силовиков, а те, кто отказывался это сделать, разорялись. Гришу неминуемо постигла бы та же участь, если бы не началась Кавказская война. Она потребовала огромных денег. Они курсировали между Москвой и Кавказом, оседая по дороге туда и обратно во многих карманах. Их тоже потребовалось отмывать. Тогда и появился перед Гришей Джабраилов.

Приехавшие в город кавказцы были дерзкими и беспощадными. Пока неторопливые, привыкшие подолгу обдумывать каждое действие сибиряки пришли в себя, все прибыльные места в областном центре отошли к горцам. Дававший очень хороший доход центральный рынок города в самом начале приватизации государственного имущества прибрал к своим рукам бывший начальник горкомхоза Хомяков. Джабраилов пришел к нему в кабинет, закрыл за собой дверь, по-домашнему сел на стул около начальственного стола и, улыбаясь и поблескивая черными выпуклыми глазами, сказал:

— Поговорить хочу.

Хомяков, бывший человеком властным и по натуре хамоватым, грубо оборвал:

— У меня нет времени на разговоры, — и начал подниматься из-за стола. Кавказец с первого взгляда чем-то не понравился ему.

Улыбка тут же сошла с лица Джабраилова, и он жестко произнес:

— Сядь, у меня к тебе предложение.

— Какое предложение? — спросил Хомяков, оторопев. До сих пор с ним еще никто не разговаривал так дерзко.

— У меня есть мальчик хороший, его на работу надо устроить, — сказал Джабраилов. — Возьми его к себе заместителем. Замечательный помощник будет.

— У меня нет должности помощника, — сказал Хомяков.

— А ты подумай до завтра. — Джабраилов снова улыбнулся, но на этот раз Хомяков почувствовал от его улыбки леденящий холодок под ложечкой.

Он поборол это чувство и, поднявшись из-за стола, сказал:

— Извини, дорогой, но у меня действительно нет времени.

— Я завтра приду, и ты мне скажешь, что придумал. — Джабраилов тоже поднялся.

Хомяков слукавил, говоря, что у него нет помощника. Его помощником в должности заместителя директора рынка и одновременно руководителя службы безопасности являлся бывший начальник районного отдела внутренних дел Фефелов. Проводив Джабраилова, Хомяков тут же отыскал его и рассказал о странном посетителе. Фефелов молча выслушал своего начальника и равнодушно сказал:

— Придет еще раз, пошли его подальше.

Хомяков так и сделал на следующий день. А еще через день его расстреляли из автомата «узи», когда он пытался открыть дверь собственного подъезда. При вскрытии в морге из тела Хомякова извлекли шестнадцать пуль. Милиция сбилась с ног, но найти киллеров не смогла. Никто не запомнил даже марку машины, которая подъезжала к подъезду. Убийство было совершено в высшей степени профессионально. Правоохранительные органы поняли, что в городе появилась хорошо организованная преступная группа.

Фефелов тоже понял свою ошибку. Он недооценил странного посетителя, приняв его за простачка. И когда через две недели после похорон в его кабинете появился Джабраилов, задал тому всего лишь один вопрос:

— Почему ты хочешь устроить своего мальчика именно на должность заместителя директора рынка?

— Молодой еще, неопытный, — сказал Джабраилов. — Надо немножко поработать, опыта приобрести. Тогда и станет директором.

Фефелов насупился. Несколько мгновений молчал, уставившись взглядом в стол и барабаня по нему пальцами. Потом глухо произнес:

— Здесь не все я решаю. Посоветоваться надо.

— Понимаю, что надо, — согласился Джабраилов. — Советуйся, завтра в десять утра скажешь.