Посланец старейшин

Понимая, что они обязательно заметят его машину и узнают ее по разбитому стеклу, он резко врубил двигатель и бросил «Ладу» в направлении, противоположном тому, в котором двигались незнакомцы. Те в это время как раз добрались до конца улицы и тут заметили отчаянный рывок Алекса. Они тут же резко развернулись и на всех парах помчались за «Ладой», которая неслась по направлению к Красной площади. Оказавшись на открытом месте на улице Варварка, машина преследователей снова нагнала его, но выстрелов больше не было.

Алекс свернул на Москворецкую улицу и направился к Большому Москворецкому мосту. Обе машины теперь буквально летели, обгоняя транспорт, медленно въезжающий на мост. Преследователи поравнялись с машиной Алекса, и в окне снова появился автомат. Алекс неожиданно бросил машину влево и врезался в машину преследователей. Из-за высокой скорости столкновение сделало свое дело, и водитель не справился с управлением. Машина перескочила через поребрик, с грохотом врезалась в ограждение моста, проломила его и рухнула в воду. Поднялся огромный фонтан воды, и проплывающие мимо прогулочные суденышки пронзительно загудели.

Машины позади Алекса остановились, но сам он продолжал мчаться вперед и отчаянно пытался найти улицу, в которую можно будет свернуть после моста. Подходящих узких неосвещенных улочек оказалось более чем достаточно. Он свернул в одну из них, припарковал машину в самом темном месте и постарался успокоиться, вспоминая предупреждение Христенко о вполне вероятном неожиданном покушении.

То есть враг был уже в курсе.

Алекс откинулся на спинку кресла и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Он понимал, что в него стреляли, пытались убить, но воспринимал это как-то отстраненно. Кто-то желал смерти Михаилу Михайловичу Филиппову, а ведь теперь это он и был. Дыхание мало-помалу приходило в норму, и тут Алекс заметил человека, спокойно прикуривающего сигарету на заднем сиденье черной машины, стоящей совсем рядом. Он не сводил глаз с «Лады» Алекса.

* * *

Юсеф не знал, день сейчас или ночь, не представлял, сколько времени он провел в этом месте, связанный по рукам и по ногам, и понять не мог, где именно находится. После того как ему сделали инъекцию, он вообще ничего не помнил. Может, он по-прежнему пребывал на кухне старой мексиканки, а может, его перебросили на другой край света. Ни окон, ни смены дня и ночи. Время как будто остановилось. Правда, одежда на нем была та же самая, хоть это-то он понял. Юсеф чувствовал, что лежит на столе, может быть, даже на кровати, но в таком случае эта кровать была не слишком-то мягкой. Может, это какая-то больница? Он вообще ничего не чувствовал с того дня, когда эти люди вломились в квартиру в Бруклине. Черт, да ведь он был самым обычным парнем, пытающимся добиться успеха, может, войти в историю или что-нибудь вроде этого. Но сейчас он ни в чем уже не мог быть уверен, поскольку ни хрена не чувствовал.

Еще никогда в жизни он не был настолько расслаблен. Похоже, та дрянь, которую они ему вкололи, будет получше всякого крэка – настолько ему было легко и спокойно. Словом, так хорошо он еще никогда себя не чувствовал. Вся беда была в этих снах – по крайней мере, он считал это снами. Сейчас ни в чем нельзя было быть уверенным. Черт, ведь не такие же они идиоты, чтобы решить, будто бомбу он делал в одиночку. Просто ему принесли несколько частей, которые нужно было собрать, а потом, когда он закончил, забрали готовую работу и передали ее куда-то дальше для дальнейшей доводки. Ведь он ни хрена не понимает во всех этих штуках, которыми так и пестрит Интернет, – вроде разных там химикатов, радиоактивности и всего такого прочего. Разбираться в подобных вещах было делом ученых мулл. А он был просто крошечным звеном в длинной цепи. Так неужели они этого не понимают? Или, может, они просто боятся, что он знает куда больше, считают, что именно он самый главный в этом деле?

Юсеф в очередной раз с трудом ухитрился разлепить глаза, отвлекаясь от своих мыслей. Над головой по-прежнему горела все та же лампочка, скупо освещая то, что, по его представлениям, было крошечной каморкой, затерявшейся в самом центре какого-то несуществующего лабиринта. Юсеф помнил, как просил адвоката, но никак не мог вспомнить, что же ему на это ответили. Этих ребят звали Мори и Шеп.