Послание из прошлого

Через две остановки они вышли и поспешили к кассам. Билеты стоили по пятьдесят копеек, школьникам — вполовину меньше. Попав, наконец, на территорию стадиона, Витя увидел спешащих занять места любителей легкой атлетики. Он быстро сориентировался и потянул женщину к выходам на трибуны.

Пока тетя Оля, попав в непривычное для себя место, озиралась — Витя обдумывал план. Собственно, обдумывать было нечего — он решил действовать по обстановке, но на всякий случай приготовился к тому, что все может пойти не так, как он задумал.

Вообще, всей этой затее, сказать по правде, он не слишком уж верил. Ну как такое возможно, — думал он ночью перед соревнованиями, что его фаворит придет в числе последних. Это никак невозможно, это попросту какой‑то розыгрыш.

Вновь и вновь он прокручивал запись на магнитофоне, пытаясь понять, кто же мог так над ним пошутить — и выходило, что только мама, так как больше в квартиру к ним никто не приходил и уж точно совсем никто, ни одноклассники, ни мамины подруги или знакомые, да что там, даже знакомые знакомых — абсолютно достоверно не увлекались легкой атлетикой и не стали бы тратить на нее свое время. В этом Витя был уверен даже больше, чем в том, что солнце встает на востоке.

Они заняли удобные места недалеко от старта, солнце находилось за их спинами, так что они сидели в тени козырька.

На беговой дорожке прохаживались судьи в белоснежных костюмах, чуть поодаль расположилась внушительная камера телевидения, рядом с которой скучал бородатый оператор.

Витя, конечно же, ожидал увидеть более внушительное, помпезное мероприятие — все же, чемпионат СССР в беге на пять тысяч метров. Хотя, может быть, это был не самый главный чемпионат — а какой‑то промежуточный, — он не успел это выяснить.

— Сколько еще? — нетерпеливо спросил он явно скучающую тетю Олю. Та пребывала в своих фантазиях об утренней встрече с Николаем Степановичем и ответила на сразу.

— Что? Что ты спросил, Витя?

— Время. Сколько еще осталось?

— Вон там, — она указала на левый край стадиона, — есть табло и на нем время.

— Точно! А я и не заметил. Тетя Оля, я быстренько в туалет сбегаю, хорошо?

Не ответив, она принялась было вставать, но мальчик быстро ее заверил:

— Нет, нет, лучше держите места. А то займут. У нас лучшие места!

Тетя Оля торопливо осмотрелась, пытаясь понять, чем же это они лучшие — с виду такие же как все, но Витя не дал ей сообразить и продолжил:

— Рядом с линией старта. Сейчас придут другие болельщики и нам бредится сесть на солнце.

Палящее солнце было для тетя Оли невыносимо — утренняя прохлада уже растаяла без следа и светило с каждой минутой делалось все жарче и жарче.

Подумав, она медленно опустилась на сиденье.

— Пожалуй, ты прав. Здесь хоть тенечек… — и почти сразу же спохватилась: — А ты знаешь, где тут туалет?

— Да, зайдешь туда и налево, — Витя показал на подтрибунное помещение, откуда то и дело выходили какие‑то люди в легких костюмах и немногочисленные болельщики.

— А… ну ладно. Только мигом. Одна нога тут…

— … другая там! — выпалил Витя и, ликуя, вскочил. Первый пункт плана прошел без сучка и задоринки. Оставалось еще два пункта и тут он понятия не имел, что выйдет.

Признаться, ему было страшновато. На всякий случай он даже взял с собой папин амулет — пулю на цепочке, которую тот привез в отпуск из армии, да забыл взять с собой.

Пуля слегка отягощала карман, зато придавала ему уверенности.

Он спустился в прохладный коридор под трибунами и в нерешительности остановился. Где искать раздевалки спортсменов? Он понятия не имел.

— Мальчик! — вдруг над самым ухом раздался голос, от которого Витя чуть не подпрыгнул. Он резко повернулся и обомлел. Перед ним стоял номер тридцать четыре — Леонид Остапенко! Среднего роста, неприметный, единственное, что отметил Витя — так это его мощные, как у тягловой лошади — икры ног.

У Вити помутилось в голове и он слегка покачнулся.

— Эй, — мужчина тронул его за плечо. — С тобой все нормально?

— Да… — едва проговорил мальчик. — Да… просто жарко.

— Это точно, — мрачно ответил спортсмен. — Я по жаре терпеть не могу бегать. Придется поднажать. Да… — спохватился он, подошел к автомату с газированной водой и кинул в него невесть откуда взявшуюся монетку. Полился газированный лимонад. Мужчина взял граненый стакан и протянул его Вите.

— Возьми, попей. Легче станет. А мне нельзя… иначе буду бежать и пердеть как паровоз!

«Так первым и придете!» — захотел крикнуть Витя, но вместо этого засмеялся и с благодарностью принял стакан. Лимонад и правда был очень вкусным, освежающим, с терпкими колючими пузырьками.

«А этот номер тридцать четыре не такой уж и плохой», — пришла ему мысль и сразу же захотелось рассказать бегуну о том, что поведал голос неизвестного мужчины из магнитофона: действительно, первые три тысячи восемьсот метров Леонид Остапенко будет довольно сильно сдавать, буквально плестись в аутсайдерах, но потом вдруг что‑то случится и он обойдет не только мастеров спорта, маячивших спереди, но и самого Илью Шарова, который выступал под номером один.