Послание из прошлого

Шаров встал, плеснул в стакан коньяка, потом достал пачку сигарет и похлопал себя по карманам.

— Черт, зажигалку на работе забыл.

— Спички на подоконнике.

Шаров повернулся, отодвинул ногой перевернутое мусорное ведро — видимо, искали и там, переступил разбросанные бумажки и банановую кожуру и внезапно нагнулся.

— А вот, нашел, кажется.

Он чиркнул зажигалкой, потом поднес ее к лицу и сказал:

— Надо же, давно таких не видел. Старинный «Крикет». Сколько ж ему лет…

Виктор дернулся. Это была отцовская зажигалка, но она пропала много лет назад. Может быть, еще в школе. Он думал, что давным-давно потерял ее, таская повсюду, когда ходил за гаражи, чтобы подпалить сухую траву или разжечь небольшой костер. Это было опасно: за подобную вещицу могли хорошенько отлупить и отнять ее — в те годы это была очень ценная вещь.

— Крикет? — растерянно произнес он. — Но… откуда? Она давно пропала, очень давно. Я даже не помню, когда видел ее последний раз.

Шаров положил зажигалку на газету рядом с бриллиантами, налил коньяк в стакан Виктора и сказал:

— Похоже, гости, которые тут были, тебя хорошо знают. Подумай, кто бы это мог быть?

В этот момент телефон в кармане брюк Виктора завибрировал. Он вытащил трубку и посмотрел на экран.

— Это она… — шепотом сказал он Шарову, будто бы человек, отправляющий сообщения, мог его услышать. — Лена. — Сердце его стукнуло пару раз и замерло.

Шаров кивнул.

— Кажется, начинается самое интересное.

Виктор разблокировал телефон и прочитал сообщение срывающимся голосом:

«Витя, я вряд ли смог написать еще раз. Телефон почти разрядился. Он держит меня где-то за городом. В бункере. Это старинная усадьба, когда он привез меня, я видела буквы „ГВ“ как герб наверху. Вчера у меня был день рождения. Он спустился с патефоном и когда волок его, телефон выпал из кармана. Он поставил мне Моцарта, а сам ушел. Потом он вернулся, искал телефон. Я думала, он меня убьет. Пожалуйста! Помоги мне!!! Если ты прочитал, напиши „Да“ и я сотру сообщение. Если он увидит, найдет телефон, не знаю, что будет.»

«Да», — написал Виктор, быстро сделал скриншот и сообщение тут же пропало.

— Вы видели? — тихо спросил он Шарова.

— Ага.

— Но ведь она же…

— Считается погибшей, да. Убийство повесили на ее отца, хотя он так и не смог показать, где спрятал останки.

— Как это?

— А вот так. Все улики были против него.

— И что… его расстреляли?

— Последняя смертная казнь в России была приведена в исполнение 2 сентября 1996 года, если ты не в курсе. Казнили серийного маньяка по кличке Фишер.

— Фишер… Моцарт… — пробормотал Виктор. — Как-то похоже это все, не находите?..

— Одиннадцать жертв, однако Фишер специализировался на мальчиках. Заманивал в гараж, насиловал и убивал. Моцарт более изящен, если можно так выразиться.

— Гром говорил, что видел его.

— Какой еще Гром? А… обвиняемый… Да все они так говорят, уж поверь.

— Значит, он жив?

— Жив… не знаю. Может быть еще жив.

Шаров посмотрел на Виктора.

— Если мы найдем ее или того, кто передает эти сообщения…

— Мы сможем положить этому конец.

— Не допустить все эти смерти, — выдохнул майор.

Словно выстрел в прихожей прогремел звонок.

Мужчины вздрогнули. Шаров медленно потянулся к кобуре и извлек пистолет.

— Т-с-с, — приложил он палец к губам. — Выключи свет.

Виктор протянул руку к выключателю. Кухня погрузилась в темноту.

Мелкими шажками майор прокрался к двери и замер возле нее.

Виктор встал за ним.

Он видел, как медленно опускается ручка, дверь приоткрывается — сначала совсем немного, потом шире и шире. По виску Шарова стекала капля пота. Отчетливый скрип несмазанных петель, пробирающий до самых костей, казалось, никогда не закончится.

Когда в образовавшуюся щель упал желтоватый свет из коридора, Шаров резко выскочил, присел и заорал:

— Стоять, полиция! Руки! Руки покажи, я сказал!

Раздался протяжный вздох, звуки борьбы, Шаров прижал тень к стене. Виктор выскочил в коридор, готовясь к схватке.

«Зачем они вернулись⁈» — вспыхивало в его голове. — «Убить? Добить? Пытать?»

Тетя Оля в домашнем халате стояла враскорячку возле электрического щитка и негромко завывала от страха.

— Свои! Это соседка! — Виктор тронул Шарова за плечо и тот медленно отступил.

— Тетя Оля! Это я, Витя. Все хорошо! Все нормально, тут все свои. Это просто…

Тетя Оля повернулась. В глазах ее стояли слезы, и вся она старчески мелко дрожала, словно осиновый листок на промозглом ветру.

— Витя… — она, наконец, узнала его. — Господи… Что тут происходит? Я видела, от тебя друзья выходили, а в квартире твоей шум был… они были веселые, сказали, что вы отмечали какой-то праздник и ты прилично выпил, а теперь спишь. Я и не стала беспокоить.

— Друзья? — нахмурился Виктор.

— Ну да… — она переводила взгляд с него на полицейского и не могла, судя по всему, понять, как он так быстро протрезвел. — А это что ли… вызвал кто-то полицию на тебя?

— Да нет, тетя Оля, это… в общем, знакомый полицейский. Он подумал, что нас грабить пришли и…

Тетя Оля покачала головой.

— Да это же друзья твои… школьные. Никогда не любила их, а сейчас вечно у пивнушки стоят с утра до вечера.

— Шкет?

Она кивнула.