Послание к Галлатам

Можно ли предполагать, что Петр забыл видение в Иоппии и обращение семьи Корнилия? Или что он пошел против данного ему Божьего откровения? Конечно нет. Во 2 главе Послания к Галатам не говорится, что Петр изменил свое мнение. Но почему тогда он устранился от общения с христианами–язычниками в Антиохии? Павел сообщает нам об этом. Он «устранился, опасаясь обрезанных» (ст. 12). «Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием» (ст. 13). Греческое слово «лицемерие» означает «притворство», «игру». Именно этим они и занимались. Они «притворялись».

Обвинения Павла серьезны, но предельно четки. Он обвиняет Петра и остальных в том, что они действовали неискренне, не из личных убеждений. Их отстранение от общения с верующими–язычниками не было продиктовано каким–либо богословским принципом, а произошло из страха перед небольшой кучкой людей, оказывавших на них давление. Фактически, Петр в Антиохии сделал то, что Павел отказался сделать в Иерусалиме, а именно, сдался под давлением извне. Тот же Петр, ранее отрекшийся от Господа из страха перед слугами, теперь снова отрекался от Него из страха перед обрезанными. Он все еще верил в Евангелие, но не мог жить согласно своим убеждениям. Его поведение не соответствовало Евангелию. Петр практически противоречил Евангелию своими поступками, потому что ему не хватало смелости отстаивать свои убеждения.

в. К чему это привело

Мы уже видели, что «вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием» (ст. 13). «Их притворство, — пишет Лайтфут, — как поток, увлекло всех за собой».[25] Даже Варнава, надежный друг и соратник Павла в его миссии, твердо стоявший с ним в Иерусалиме (ст. 1, 9), теперь, в Антиохии, не устоял. Это важно. Если бы Павел в этот момент не выступил против Петра, либо вся христианская церковь была бы увлечена в поток иудейства и там осталась, либо между языческими и иудейскими христианами образовалась бы постоянная трещина: «Один Господь, но два стола Господня».[26] Изумительная смелость Павла в этой ситуации, его противостояние Петру спасли и истину Евангелия, и международное братство церкви.

Теперь мы оставим Петра и обратимся к Павлу.

2. Поведение Павла (ст. 14–16)

а. Что он сделал

Стих 11: «Павел «лично противостал» Петру. Павел поступил так потому, что Петр «подвергался нареканиям». Это значило, что Петр вел себя неверно. Кроме того, Павел обличил Петра «при всех» (ст. 14), открыто, на людях.

Павла не остановило почтение к Петру. Он признавал Петра как Апостола Иисуса Христа, назначенного раньше самого Павла (1:17). Он знал, что Петр был одним из «столпов» Церкви (ст. 9), которому Бог вверил благовестив для обрезанных (ст. 7). Павел ничего не забыл и ничего не отрицал. И все–таки это не помешало ему выступить против Петра. Он не побоялся также сделать это при всех. Он не слушал тех, кто, наверное, уговаривал его быть поосторожнее и не выносить богословский сор из дому. Он не пытался замять это дело или поговорить с Петром конфиденциально (как, наверное, поступили бы мы), в отсутствие публики и прессы. Совещание в Иерусалиме проходило только между Апостолами (ст. 2), но обличение в Антиохии должно было произойти открыто. Устранение Петра привело к общему возмущению, поэтому надо было публично обличить его. Итак, Павел «лично противостал Петру» (ст. 11) и «при всех» (ст. 14). Это было именно таким открытым, прямым столкновением, которого современная церковь стремится избежать любой ценой.

б. Почему он это сделал

Как же Павел осмелился противоречить такому же, как он, Апостолу Иисуса Христа и притом публично? Может, он просто легко раздражался и не мог сдержать ни свои чувства, ни свой язык? Может, ему просто нравилось спорить и выставлять все напоказ? Может, он считал Петра опасным соперником и постарался использовать предоставившуюся возможность унизить его? Нет. Павел действовал совсем не из подобных низких побуждений.

Тогда почему он это сделал? Ответ прост. Павел вел себя таким образом именно потому, что осознавал важность богословского принципа, о котором шла речь. Мартин Лютер замечательно выразил суть этого: «У него в руке не пустячное дело, а наиглавнейший вопрос всего христианского учения… Ибо что такое Петр? Что такое Павел? Что такое Ангел с небес? Что такое все остальные твари, когда речь идет об оправдании? Ибо, если мы знаем его, то идем в свете; оставаясь о нем в неведении, мы находимся в самой жалкой темноте».[27]