Послание пилигрима

Рано поутру сержант Сной забрал меня возле комендатуры и за полчаса домчал на авиабазу, в терминале для гражданских лиц я предъявил документы, мне велели ожидать объявления в накопителе на улице. Атмосфера аэродрома была насыщена упругими колебаниями, которые издавали десятки разогревающихся турбин. Необъяснимая восторженная тревога рождалась в груди при виде взлетающих военных самолетов. Мимо накопителя шествовал очередной экипаж, пилоты кликнули мою фамилию, я поднял руку и примкнул к ним. Микроавтобус защитного цвета подхватил нашу команду и увез на край поля, где на стоянке громоздились туши транспортных самолетов. Одна из этих машин дождалась своих повелителей в нашем лице. Мы поднялись по трапу, я занял место в небольшом пассажирском отсеке, пилоты скрылись за дверью кабины управления. Долго ничего не происходило, потом где-то что-то протяжно завыло, и начали по очереди запускаться турбины. Мы еще какое-то время прогревались, выруливали, ожидали очередь перед взлетной полосой и, наконец, после тяжелого разбега оказались в воздухе. Это был мой первый полет на военном самолете, который в отличие от гражданских бортов, проходил не слишком комфортно, зато тут всем телом хорошо ощущался принцип плавания по воздуху. Восемь часов мы провели в небе, обедали солдатским пайком, спать было можно, но неудобно, в общем, к моменту посадки я оказался изрядно утомлен этим перелетом.

С военной базы меня отправили в Ульбик на штабном автомобиле с двумя офицерами в качестве телохранителей. За наземную часть операции отвечал командир части, он не хотел получить никаких неожиданностей от меня, поэтому и принял такое решение. Также он велел звонить ему в любое время суток, лишь бы быстрее расправиться с отправкой важного груза. В сопровождении этого конвоя я и был доставлен в объятия, моей ненаглядной Нуви.

Утром я получил временный пропуск на территорию научного центра, после обмена приветствиями и комплиментами с Олси вошел в кабинет доктора Преста. Мы сразу перешли к обсуждению технических моментов, энергоустановка уже была выведена из работы и отключено управление, ее оставалось поместить в транспортный контейнер и доставить на военный аэродром. Кроме того, я должен был забрать М-генератор новейшей модели третьего технологического поколения, где в одной сфере диаметром в один метр находилось восемнадцать нейтронно-мезонных структур и запас глюонных цепей для их работы.

Прест поинтересовался последними новостями, отметил мой бронзовый загар, спросил о бытовых условиях жизни на удаленной площадке. Я рассказал ему что знал и после небольшой паузы, задал прямолинейный вопрос – смог бы он отпустить кого-либо из сотрудников своей лаборатории, если те захотят перевестись ко мне на работу в Тео. Прест помолчал и ответил в том роде, что он, конечно, не будет препятствовать персональной карьере подчиненных. Однако я был обязан предупредить вероятного кандидата о режиме секретности, связанном с данным проектом, а также возможных ограничениях в свободе передвижения и выборе работы в дальнейшей жизни. Я сообщил, что намереваюсь переговорить с Рузом и Цидди, доктор лишь развел руками и грустно покачал головой.

Руз брат Кроуза, казался мне одаренным и целеустремленным молодым человеком, многие предложения по совершенствованию М-генераторов принадлежали именно ему, однако за свой сложный, неуживчивый характер он воспринимался окружающими, как высокомерный зазнайка. Я видел, что ему присущи черты эгоистичного индивидуалиста с нарушенной коммуникабельностью, он и общался только с теми, кто, по его мнению, был достоин общения с ним. Зато его цепкий ум мог погрузиться в решение проблемы без остатка, он буквально болел, если не мог найти искомого результата. Такой личности, наверняка, льстило бы сознание того, что он принадлежит к группе избранных и занимается суперсекретными вещами.

С Цидди мы плотно сработались во время создания энергоустановки, я понял его натуру достаточно хорошо. В душе он был авантюристом, способным на довольно рискованные поступки, оставаясь при этом рассудительным профессионалом. Он обладал талантом искусного программиста и спешил покорять высоты ремесла. Однако после выполнения задания энтузиазм Цидди быстро остывал, и его приходилось буквально заставлять, чтобы он что-то поправил или улучшил. Ему становилось неинтересно – он считал, что этап пройден и нет смысла ковыряться в мелочах, ведь любая программа имеет недостатки или «дырки», как он любил выражаться. Вообщем, Тео предоставлял возможность этим молодым парням реализовать себя в полной мере.