Послание в бутылке. Стихи

Мы – всего лишь зелёные ящерки
На ступенях собора.
Ни о чём мирозданье не спрашиваем,
Веселы и проворны.

Нам не ведомы древние зодчие,

Непонятен мозаик узор.
Безопасность, еда, а прочее —
Лишь ненужный нам звонкий вздор.

Мы не видели даже купола —

Ведь нам незачем ввысь смотреть.
Фрески древние, арки хрупкие,
Тёмная зелень-медь…

Для кого это всё оставлено,

Для кого льётся свет в алтарь?
Мы лишь ящерки – на развалинах,
Безобидная мелкая тварь.

«Никто тебя не властен излечить…»

Никто тебя не властен излечить,
Пока сама себе врачом не станешь.
В тебе самой – незримые ключи
Любви, тоски, и веры, и желаний.

Хоть их искать – мучительней всего,

В итоге этот путь всего вернее.
И ты не понял горя моего,
А я-то страстно верила: сумеешь!

Теперь я стала строже и мудрей,

Гляжу в себя пронзительней и резче.
В душе и свет, и тень, и в их игре
Рождаются невиданные вещи.

Себя бунтаркою осознаю,

Непримиримой и подчас жестокой.
Так редко о любви сейчас пою,
Что кажется она страной далёкой.

И в странной отчуждённости моей

Печаль – и неизведанная сила.
От нелюбви твоей я сделалась сильней,
Тебя переросла – и отстранилась.

«Пруд замёрз, и ничто уже не будет, как прежде…»

Пруд замёрз, и ничто уже не будет, как прежде.
Отчаяние и радость – зима.
За неимением лучшего – сдаюсь на милость надежде,
Пусть тайные тропы ищет и выводит меня сама.

Вновь во власти старой своей бесприютности,

Чувства покинутого гнезда,
Всё уносящей вьюжности.
Если ни во что не верить, ничто не страшно тогда.

Просто – как течение подо льдами,

Словно корни под снегом – живу.
Есть светлый разум и грустная память,
И умение видеть сны наяву.

Искупление

Душа сдалась судьбе на милость,
Влача изломанные крылья,
Но ей, страдавшей, не простилась
Пора безмолвного бессилья.

Была нема она от горя —

Взвалили ей на плечи ношу
И, повелев нести не споря,
Босой толкнули на порошу,

На бритвы первых острых льдинок,

И побрела она смиренно
На пёстрый, шумный, бойкий рынок,
Где из высокого – лишь цены.

И там, велев ей снять поклажу,

С лица откинув покрывало,
Её отправил на продажу
Купец – искусный зазывала.

Она стояла на помосте,

Забыв, чем грезила, жила,
Пока судьба, играя в кости,
Её с торгов не продала.

Её купила незнакомка,

До пят закутанная в плащ.
«Любовь мне имя, – так негромко, —
Психея-бабочка, не плачь,

Ведь ты узришь сегодня Бога,

Что ждёт тебя на небесах.
Трудна была твоя дорога,
Но впереди – Сияний Сад».

«Если бы ты позволил мне жить, Господи…»