Послание в бутылке. Стихи

У нас каштановая роща возле дома
Цветёт в ночи, и белая звезда
Глядит так животворно и знакомо,
Как ты в глаза глядел мне иногда.

Цветы каштанов – чудо-канделябры —

Волшебно источают аромат,
И целый мир сегодня отдала б я,
Чтоб ты был здесь и маю был бы рад.

И памятью того, иного мая,

Когда цвела земля, цвели сердца,
Хоть издали – тебя я обнимаю,
И всё люблю – без меры, без конца.

«А жизнь гораздо проще и страшней…»

А жизнь гораздо проще и страшней,
Чем думалось, наивной, мне когда-то.
В ней правых нет и виноватых нет,
Но есть вина, страданье и утрата.

Как мне себя с собою примирить?

Мой выбор станет горем для другого,
Но… я иначе не могу, и до зари
Я жду от Бога утешительного слова.

Но мне его услышать не дано.

Плачу сполна за каждый свой поступок.
Как вынести страдание земной,
Когда на состраданье даже небо скупо?

Но жизнь – проста. И в этом наш исход:

Оплакана, забудется утрата;
Промчится время – рана заживёт,
И брат – наверное – простит однажды брата.

Бабочка и ураган

Проходит горе. Расправляется душа,
Как бабочка, что сбита ураганом.
Весна. По улице идёшь ты не спеша,
И радость тихая является нежданно,

И крыльев хрупких бледная лазурь

Мерцает вновь пронзительно и чисто.
Как дорог миг затишья после бурь!
Был гнев судьбы безумен и неистов,

Сгубить она старалась нежный свет,

В полуночи от бабочки идущий.
Но бабочка жива, а бури нет.
Хвала Тебе, Незримый Берегущий!

«Я так никогда не писала —…»

Я так никогда не писала —
Легко и почти не дыша.
Пером тонко чиненым стала
Изящного стиля душа.

Я так никогда не писала,

Тебе признаваясь в любви —
Поэмы, и этого мало
Вселенной «Люблю!» объявить.

Я так никогда не писала,

И так я отныне пишу,
Как вальсы огромного зала
Слетают к ногам малышу —

Крылато, огромно, свободно,

В изысканном ритме кружа,
Взрываясь и тая бесплодно,
Звеня, трепеща и жужжа.

Пишу я для мира, не зная,

Нужны ль ему песни мои.
Стихи мои – белое знамя,
Рыдающих звонов ручьи.

Стихи мои – исповедь сердца,

Я страсти от них не таю.
В них можно душою согреться —
Тебе их, мой друг, отдаю.

Возьми их птенцами в ладони.

Здесь каждый певец – желторот,
Но сердце твоё захолонет,
Когда он, взлетев, запоёт!

«Дождь скрёбся в рюкзаке небес…»

Дождь скрёбся в рюкзаке небес,
Как будто кошка, увозимая на дачу,
И парк вздыхал, как заповедный лес,
И всё себе твердил: «Я не заплачу!»

А вскоре несусветная тоска

Накрыла город серым покрывалом,
Шальным снарядом взорвался раскат,
И небо так по-бабьи зарыдало,

Что слёзы удержать никто не смог,

И плакали зонты, деревья, крыши,
И я, и, сострадая, плакал Бог —
Но так, чтобы Его никто не слышал.

Северный скарабей