Послания ап. Иоанна

Молитва не должна выливаться в попытку принудить Бога смотреть на происходящее нашими глазами и добиться от Него того, что, по нашему мнению, нам нужно или хочется. Молясь, мы должны подчинять свою волю Господней. Перефразируя молитву Самого Господа, можно сказать так: «Да будет воля Твоя во мне, принадлежащем земле, как она есть во Христе, моем небе!» Молясь, мы открываем перед Иисусом дверь, за которой скрываются наши нужды. Все сказанное означает, что молитва является средством, с помощью которого Бог приучает нас к смирению перед Христом, превосходящим нас во всем. Чем меньше мы молимся, тем больше в нас своеволия и упрямства. Естественно, что результаты молитвы оказываются поразительными. «Да будет воля Твоя, не моя» — вот в чем сущность и секрет молитвы, которая непременно будет услышана. Вот какое «дерзновение» можем мы иметь! Это должно послужить для нас величайшим стимулом в стремлении понять, в чем именно заключается воля Божья относительно нас лично; отталкиваться в своих молитвах от заповедей и обещаний, которые даны в Божьем Слове; рассказывать Ему обо всем, что с нами происходит; подчинять все свои мысли, планы и решения Богу. Реакция на наши просьбы зависит не от анализа проблемы, который мы производим во время молитвы, но от смиренного повиновения Отцу. Мы должны быть искренними как дети, должны понимать, что «все, что ни делается Богом — к лучшему», потому что совершается по воле Его. Если бы Он исполнял наши просьбы, руководствуясь каким–либо другим подходом, многие ли из нас отважились бы молиться снова? Мы не обладаем для этого достаточной мудростью.

Разговор о «дерзновении» продолжается в стихе 15. Поскольку нам известно, что Бог слушает нас, мы «знаем и то, что получаем просимое». Особый смысл имеет настоящее время глагола получаем. Оно означает, что никакой неопределенности не существует. Мы, люди, понимаем, что просимое не может быть исполнено тут же, а лишь спустя некоторое время, но факт нашего обращения к Богу с просьбой, означает, что она будет выполнена непременно, то есть, можно сказать, что на самом деле потенциально мы сразу же получаем просимое. Доверие, с которым мы рассказываем Богу о своих нуждах, не может быть обмануто.

Наглядную иллюстрацию из Ветхого Завета ко всему, связанному с молитвой, мы обнаруживаем в Книге Пророка Даниила. Глава 10 начинается с того, что Даниилу было дано истинное и «великой силы» откровение от Бога о большой войне. Даниил описывает, как перед этим он постился, был «в сетовании», предавался молитве и спустя три недели ему в видении явился ангельский вестник. Описание этого вестника настолько похоже на описание окруженного ореолом славы Господа в Откровении 1:13–16 (равно как и то опустошительное, пугающее впечатление, которое вид вестника произвел на Даниила, столь заметно напоминает ощущения Иоанна), что многие придерживаются мнения, что это было явление Христа. Однако важнее всего, с точки зрения рассматриваемого нами вопроса, слова, произнесенные вестником: «Не бойся, Даниил; с первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить себя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день» (Дан. 10:12–13). Ответ на молитву Даниила был дан немедленно; однако в тот момент Даниил его не воспринял. Причиной этого стала война духовных сил космического масштаба, которая велась независимо от Даниила и в которую он оказался вовлечен силой своей молитвы. Прибегая к молитве (Еф. 6:18), мы включаемся в борьбу «не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12). В этом состоит одно из объяснений того, почему нам может казаться, что мы не получаем просимое, и в связи с чем можно говорить об отсроченном исполнении молитвы. Но в то же время именно мысль о том, что наша молитва может сыграть свою роль во вселенской борьбе добра и зла, должна поощрить нас в дерзновении молиться.

Теперь мы должны вернуться к стихам 16–17, которые оказывались весьма трудными для истолкования на протяжении всех прошедших столетий. Здесь, безусловно, имеются некоторые связанные между собой проблемы, и одна из них состоит в том, что именно подразумевает Иоанн под словами есть грех не к смерти (17) и есть грех к смерти (16). В первом случае Иоанн призывает христиан молиться за брата (или сестру), если они впали в грех; во втором — не делать этого. В чем разница между этими двумя видами греха? Существуют ли какие–либо отличительные признаки, согласно которым можно провести четкую грань между ними?