Послания и Знаки из Космоса

Мозги «работают». В немногих словах своего обиходного языка они ищут сравнения, которые примерно могут передать пережитую невидаль. Бог появился в летательном аппарате, оставлявшем за собой слепящий горячий след. Для описания этого как пример брали солнце: его знали как яркое, горячее и круглое. Поэтому аборигены рассказывали, что появилось нечто,что было ярче и горячее солнца, и вращалось, как диск. Нечтопроизводило ужасный шум — словно громовые раскаты. Странное нечто

появилось из облаков и перемещалось, значит, это была колесница. Только колесницы движутся по земле, а эта летала. Они все это видели. Но как рассказать об этом ребенку? Они знают, как летают по воздуху птицы… Да, было вот как: летательный аппарат в форме вращающегося диска, окутанный ярким светом, который был ярче и горячее солнца, приближался к земле, как огромная птица. Нечтобыло очень опасно.

Форма его была не совсем круглой. Очень опасны были огромные змеи, ползавшие по земле. Да, было вот как: летательный аппарат, опасный, как змея, и имеющий форму яйца. Существо, которое вылезло из яйца и присоединилось к ним, было одето в дорогие одежды. Да, бог носил одеяние словно из переливающегося серебром меха.

Таким или подобным образом сенсационное событие могло «сжаться» в поддающуюся пересказу историю. Неудивительно, что уже пятое поколение после дня X не могло догадаться, что произошло на самом деле. Однако настоящее чудо

в том, что спустя 15 000 лет филологи делают вид, что точно знают, о чем думали древние люди!

Вот как выглядит толкование мифологических событий одним известным специалистом по этимологии:

«Небесное древо

В мифологических песнях часто упоминается большой дуб, яблоня или розовый куст, и мне кажется, едва ли подлежит сомнению, что они обозначают воображаемое дерево, на котором, как считали, каждый день на востоке вырастает солнце. Солнце называют и розой, и золотым яблоком, а поскольку для розы и яблока всегда нужен ствол, на котором они могут расти, то считают, что каждое утро невидимое дерево всходит, до полудня становится выше и выше, а вечером снова погружается в землю или его срубают».

Кто захочет и сможет, пусть поймет, откуда знатоки, если только они сами не обладают божественной интуицией, берут свои определяющие знания, из каких мозговых извилин вытаскивают, о чем давние предки должныбыли думать («едва ли подлежит сомнению»), как им хватает смелости далее рассуждать, что полагалилюди некогда.

Идет запутанная игра. У кого флеш-стрит, последовательность из пяти карт одной масти?

То я узнаю, что содержание мифа — это превратившаяся в сказку история. Только я на это настроюсь, мне нашептывают: ошибочка, это превратившаяся в историю сказка. Так с чем же я имею дело? Если пересказывают историю, то зачем тогда это подражание сказке? Если же это сказка, то где же тогда история? Нужно найти компромисс.

Специальные исследования дали примерно такие результаты: народ А рассказывал такую же историю, что и народ Б, он употреблял схожие корни слов, пользовался теми же моральными категориями, знал о тех же божествах, что и другой народ. Отсюда можно сделать выводы, что те или иные племена когда-то имели, очевидно, общие корни или находились под одинаковыми воздействиями. Но сравнительное изучение мифологии не может показать, исходит ли сравнение из первоначального значенияописанных событий.

Само собой разумеется, во многих мифах заложены идеи и аллегории, которые по своей сути нам уже непонятны и потому могут интерпретироваться различным образом. Некоторые сообщения не удается также согласовать с неоспоримыми знаниями о древних народах и временах.

С давних пор мифы были излюбленным объектом изучения. Правда, на протяжении столетий доступ к ним перекрывали религиозные воззрения. Прошло немало времени, прежде чем стали принимать в расчет возможность того, что в поэтическом фольклоре могут быть заложены настоящие исторические предания и даже очень важные сведения о происхождении мира. В конце концов обнаружилось, что в мифах содержатся точные сведения, поддающиеся проверке, о народах и объединениях родов, основаниях поселений и формах поведения племен. Однако религиозные, лингвистические, этнографические, а также материалистические объяснения вызывают все новые вопросы. И все чаще кажется, что с помощью скальпеля сугубо научных дисциплин нельзя приблизиться к истокам вещей.