Послания себе (Книга 3)

...Нат лежал на левом боку и казался Ишвару уже мертвым. Но жизнь пока тлела в его груди. Боль прошла, но запала больше не было, так что не только подняться, но и пошевелиться волк не мог и думал об одном: когда же наконец их отыщет хозяин. Его тело без остатка принадлежало им обоим - и Алу, и Танрэй - в этой жизни, а поэтому для другой он может отдать лишь собственную душу - чтобы по-прежнему быть рядом и защищать.

Натаути тихонько заплакал от бессилия: голова не поворачивалась, а так хотелось хотя бы издалека взглянуть на своего нового, маленького повелителя. Взглянуть в первый и последний раз этими глазами. Догадайтесь же, люди! Боги!

Но Танрэй и сын ее спали, убаюканные слабеющими колыханиями земли. Пятое Солнце родилось вместе с сыном хозяйки. Да здравствует Пятое Солнце, да будет так же долог век маленького повелителя...

Нат вспоминал свою жизнь. Он знал, что все двуногие или большинство из них полагают, будто волки не умеют помнить прошлое, как они... Смеются люди, что ли? Да будь волки беспамятными, разве выжил бы их род в суровой древности, еще когда на Оритане было жарко и росли такие же густые леса, как здесь?! Все-таки, он прошел хороший путь и ни о чем не жалел. Он умирает стариком, но не дряхлым и трясущимся от немощи шелудивым псом, а воином-победителем... Держись, боец, держись в последней схватке с Кроно, пока не вернется Ал! А там ты сможешь ткнуться мордой хотя бы в пальчик на ноге хозяйки и прикоснуться к ручке маленького хозяина - тоже чуть-чуть, чтобы не выпачкать их сильно... Хозяин уже совсем близко, и сердце рвется к нему. Держись, сердце, осталось немного. Не спеши...

Вот и корабль друга хозяина... Ночное зрение уже спокойно различает его в темноте. Раньше он летал почти бесшумно, а сейчас стучит и рычит, словно вот-вот распадется на части... Да, "Сах" заканчивает свой последний полет... Солнце и сын хозяев родились в один день, а Нат и "Сах" в один день умрут, верно прослужив им...

Волк вздохнул и дернулся, но подняться не мог.

- Лежи, дружище... - уверенная рука хозяина пригнула его голову на землю. - Вот и пришел к нам с тобой этот день...

Нат тихонько застонал. Ну, покажи ты мне хозяйку, тебя-то я дождался!

Ал стал на колени и с трудом поднял его на руки. Это был предел, тело сдалось, и Нат, не закончив всего, что хотел, ощутил взлет - как в первый момент, когда "Сах" поднимался в воздух... Голова его свесилась через руку хозяина, но всего этого он уже не ощущал. "Полетаем напоследок, Сах?!".

- Ну ты посмотри! И этот туда же! - брюзжал Солондан, глотая таблетки и глядя на поднимавшегося с травы астрофизика.

Зейтори оглянулся. Ал зажимал рот рукавом рубашки, его тошнило. Эйрмастер покосился на Тессетена, который вот уже несколько часов был как не в себе. Экономист молча, с непонятным выражением на лице, следил за тем, как астрофизик на нетвердых ногах подошел к машине и склонился над спящими. Глаза Сетена были пусты и тогда, когда Ал осторожно продел большой палец в скорченную ладошку новорожденного сына и, едва коснувшись губами, поцеловал его в лобик.

Они оба знали, что делают...

Танрэй проснулась. Увидев Ала, она спросила только, что случилось сегодня на белом свете.

- Оритана больше нет, малыш... - хрипловатым голосом сказал он и присел у ее ног, ткнувшись лицом в колени жены.

ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

- Никогда и ничего не проходит безнаказанно! - шлепнув Толика по мягкому месту, сказал Марк. - Даже если ты о-о-очень хитрый, понял?

Он отряхнул трико мальчика, которого поколотил его непоседливый отпрыск.

- Ну что? Цел?

Пострадавший, стесняясь, кивнул куда-то за ворот собственной майке, и Марк отпустил обоих. Люда с восхищением посмотрела на него. Когда же он догадается пригласить ее куда-нибудь, где не будет этих шумных и надоедливых детей? Их общество утомительно, особенно если они чужие. Поговорить в их присутствии невозможно: все время нужен глаз да лаз. И Сашка теперь так и липнет к ним.

- Сходи, поиграй, вон, сколько ребятишек! - сдерживая раздражение, в который раз повторила Люда.

Не тут-то было. Маленький паршивец вертелся под ногами, и Марк обращал свое внимание больше на него, чем на Люду. Это хорошо, конечно, что он так любит детей, это трогательно, но ведь можно хоть ненадолго отвлечься!

Няньку все больше злила ее несвобода. С одной стороны, она привязалась к Сашке, но с другой - должна же у нее быть личная жизнь, наконец! И что это она такая чрез меру исполнительная?! Альтруизм в наши дни, похоже, не в моде. На таких, как она, стоящие парни не смотрят. Это потом они будут жалеть и разводиться, а до этого - не тут-то было: давайте такую, чтобы покапризней, с гонором, необязательно даже, чтобы слишком смазливую, но и это совсем не помешает. Идеальный пример: родителя Саши. Фифа-Рената с замашками принцессы и ее муж, отбывающий повинность... Правда, теперь, похоже, он опомнился...