Посланник

— И никто иной, — ответил его гость, прикурил и задул спичку.

Тайлер остался на прежнем месте.

— Что, теплого приема для старого друга не будет? — рассмеявшись, поинтересовался Колби.

Тайлер наклонился, чтобы включить лампу рядом с креслом, потом выпрямился и проговорил:

— Приема не будет, и старого друга нет.

Мужчина в элегантном костюме, стоящий в другом конце комнаты, был светловолосым и стройным, ростом чуть ниже Тайлера. В голубых глазах плескалось веселье.

— Ты разбил мне сердце, — сказал он.

— Невозможно.

— Ты так говоришь, потому что у меня нет сердца, но ты ошибаешься.

— Мы давно не виделись, Колби, но я сомневаюсь, что ты настолько сильно изменился. Что привело тебя в Лос-Анджелес?

— Странные события. Неужели ты не почувствовал ничего необычного в воздухе?

Тайлер заметил, но ответил:

— Сигаретный дым.

Колби улыбнулся, сильно затянулся и выдохнул.

— Я вижу, ты все так же уверен в своей правоте. Разве ты недостаточно пожил на свете, Тайлер?

Он только что думал об этом.

— Если ты явился, чтобы переманить меня на свою сторону, то напрасно тратишь время, — ответил Тайлер.

— Хм, ты ужасно одинок…

Хозяин дома промолчал.

— Нет необходимости признаваться в этом, — сказал Колби. — Ну смотри: в этом городе миллион душ, а Тайлер Хоторн сидит в темноте, да еще в полном одиночестве.

— Колби, ты начал понимать, что веселье — еще не счастье?

Гость опустил глаза и снова глубоко затянулся.

— Это тебя не касается. Кстати, а что ты сделал со своим единственным спутником?

— Не беспокойся, он рядом.

Колби криво ухмыльнулся.

— Самое удивительное, Тайлер, что я действительно волнуюсь за тебя.

— Почему?

— Во-первых, я думаю, что в этих лесах водятся привидения.

— Как будто это когда-либо тебя беспокоило.

— Нет, конечно. Но… — Он заговорил серьезнее: — Здесь кое-что еще, Тайлер, и я не шучу. Плохое соседство, несмотря на респектабельный район.

— Это место, где я сейчас должен находиться.

Колби сделал вид, что зевает.

— Ну да, ты у нас все такой же благородный маленький скаут. Уверен, что сейчас, когда мы с тобой разговариваем, кто-то мастерит для тебя знак отличия. Не провожай меня.

Он был около двери, когда Тайлер позвал:

— Колби…

Гость оглянулся.

— Я рад был с тобой увидеться.

Колби ехидно рассмеялся и скрылся из виду.

Тайлер задал себе вопрос, а не стоило ли ему сделать что-нибудь, чтобы Колби остался, хотя это и грозило неминуемыми осложнениями, но тут зазвонил мобильный телефон. Тайлер взглянул на номер на экране, ответил и заверил собеседника, что скоро приедет в больницу.

Он снова вышел на террасу и позвал Призрака, подождал немного, затем запер дверь. Тайлер постарался не думать о нем, понимая, что тот, кто позвонил ему из отделения интенсивной терапии, не может ждать, пока он будет искать в лесу своего пса. Тайлер сказал себе, что когда Призрак услышит, как заработал мотор машины, он прибежит сам.

Тайлер как раз проехал в ворота, когда на подъездной дорожке появился знакомый темный силуэт. Пес мчался к нему навстречу.

Призрак.

Тайлер с облегчением открыл пассажирскую дверцу, и пес запрыгнул внутрь.

— Надеюсь, я не оторвал тебя от чего-то важного?

Призрак помахал хвостом.

Тайлер почесал его между ушами, а потом нажал кнопку дистанционного управления, чтобы закрыть ворота.

— Я немного беспокоился, — признался он.

Призрак наклонил голову набок.

— Согласен, это смешно. Но к нам приходил Колби.

Пес вздохнул.

— Да, я почувствовал то же самое.

К тому моменту, когда он добрался до поворота, размышляя о визите Колби и предстоящей работе, Тайлер забыл о вспышке света, тишине в лесу и о том, что Призрак вернулся не сразу, что было необычно.

ГЛАВА 3

Гарри Уильямс умирал и знал это. Он не боялся смерти, но сражался с ней изо всех сил, которых оставалось все меньше. Если бы ему так отчаянно не хотелось поговорить с женой Кэтрин, всего один раз, он бы не стал сопротивляться и сдался на волю течения, тянущего за собой его душу.

Вот уже много дней Гарри лежал в мире мрака, не в силах пошевелиться или что-то сказать. Он находился в коме, в ловушке тела, которое не желало подчиняться. Он все слышал, но не мог ответить — даже поднять палец или опустить веки. Он пытался. Если бы достаточно было одной силы воли, он бы уже вернулся к семье, окружающей его сейчас.

Но Гарри не мог. Он упал с крыши своего дома, когда пытался приделать спутниковую тарелку, став жертвой несчастного случая, который в бесконечном море окутанных мраком часов научился принимать таким, каким он и был: глупым, но безвозвратным происшествием. Гарри знал, что никогда не поправится, — он получил травмы, несовместимые с жизнью.

Он смирился с тем, что ему суждено расстаться с любимыми людьми, но не был готов уйти. Пока нет.

Кэтрин и дети, его родители, брат и сестра горевали о нем, уже скучали по нему. По просьбе его семьи — да благословит их Бог за то, что они выполнили его волю, — Гарри отключили от респиратора и трубки, через которую поступали питательные смеси. Он знал об этом. Гарри Уильямс больше не испытывал физической боли и тем не менее отчаянно страдал.