Посланник

– Ну и что? – не поняла его мысль принцесса.

– Давай отойдем в сторонку, а то затопчет еще.

Многоножка продолжала деловито сгребать в пасть все, что попадалось на пути. Одинаково спокойно она перемолола и сухие стебли тростника, и два отдельно выросших колючих куста, и невысокое дерево-падальщик, да и брошенное кем-то копье, не поморщившись, схрупала вместе с наконечником.

– Ну же, Дравиг!

Смертоносцы ударили волей одновременно, стремясь парализовать огромное насекомое, лишить его способности двигаться, но полсотни тонн живого веса, умеющего только жрать, лишь немного замедлили движение. Найл лихорадочно пытался установить контакт с сознанием многоножки, но обнаружить ничего, кроме чувства голода, не мог. То ли при своих размерах и обилии растительности вокруг многоножка не нуждалась даже в зачаточном разуме, то ли этот разум оказался запрятан слишком глубоко в огромном теле. А тело уже начало методично истреблять колючие заросли у подножия холма.

– А ну, сворачивай!

Найл в сердцах подскочил к многоножке и со всего размаха ударил ее копьем. Насекомое никак не отреагировало на нападение двуногой малявки. Остальные люди тоже били многоножку копьями, кололи, тыкали в нее мачете, а Рион сгоряча даже лягнул – бесполезно. С таким же успехом можно пытаться спугнуть с фундамента кирпичный дом.

– Найл, а может, попробовать ее за ногу привязать? – предложила принцесса. – Удержать не удержим, но хоть с направления собьем.

– А-ай, – отмахнулся было Найл, но внезапно замер, боясь спугнуть возникшую в глубине сознания мысль.

Привязать… Повернуть… Удержать за ногу… И тут его осенило:

– Дравиг! Вы можете парализовать волей не саму многоножку, а только ее ноги со своей стороны?

В ответ смертоносец излучил осторожную неуверенность. Воздействовать порознь на отдельные члены противника пауки еще не пробовали.

Поначалу заметить перемены в движениях многоножки не удавалось, но постепенно она начала отклоняться левее, еще левее, еще, пока всем не стало ясно, что через лес этот гигантский истребитель зелени не пойдет.

– Ура-а! – обрадовано вскинул к небу копье Найл.

– Ура-а! – подхватили стражницы.

Тут многоножка задрала заднюю голову и испустила облако такой ядовитой вони, что и люди, и пауки кинулись врассыпную, а радость победы оказалась безнадежно утрачена.

– Все же у людей есть немало преимуществ, – прогнусавила Мерлью, наблюдая за удирающими смертоносцами, – мы хотя бы нос зажать можем.

Гигантская двуглавая многоножка медленно переламывала колючий кустарник, двигаясь теперь в направлении расположившегося меж двух холмов озерца. Найлу стало любопытно, как безмозглый монстр справится с препятствием, и убегать следом за всеми он не стал.

Многоножка медленно удалялась, вяло помахивая, словно хвостом, маленькой задней головой – при каждом взмахе та выхватывала клок растительности то с одной, то с другой стороны и лихорадочно его зажевывала, торопясь освободить пасть до следующего взмаха. На лбу бессмысленно поблескивали глазки, неестественно махонькие для огромного тела. Найл даже подумал, что это могут быть вовсе не глаза, а капли воды, упавшие на гладкий зеленый череп.

Из-под ног насекомого выступил до странного знакомый гладкий серый камень, усыпанный рыжими пятнами. От предчувствия открытия захолодело в груди. Очередной поворот головы сорвал с камня кустарниковую поросль, и Найл увидел ровную площадку с разводами от корней: хорошо сохранившийся бетонный приступок с двумя ведущими на него ступеньками.

Дав многоножке немного отойти, правитель поднялся по ним и присел на корточки. Под ближними кустами еще можно было угадать крупные прямоугольники плит – все, что осталось от обвалившегося здания. Однако в одном месте заросли не забирались на руины, а заметно проседали вниз, причем земли под ними не просматривалось. Наоборот, мерещилась между растянутыми в стороны корнями неестественная чернота.

Найл ткнул туда копьем – в древко мгновенно впилось несколько колючек, – и острие ушло вглубь, не встретив ни малейшего сопротивления.

– Так я и знал…

Правитель снял тунику и набросил ее на обреченный куст. Ткань тут же начала нервно дергаться и подпрыгивать, быстро ощетинившись острыми шипами. Тем временем Найл вытянул мачете и принялся деловито подрубать корни. Вскоре куст провалился, и стали видны уходящие вниз ступеньки.

– Отлично…

Правитель отложил мачете, копьем подцепил и вывернул наружу куст. Потом прижал центральный то ли ствол, то ли клубень ногой и быстро срубил у самого основания ветви – они продолжали биться, подпрыгивая на сером бетоне, но опасности уже не представляли. Найл повыдергивал их из туники, смел ногами в сторону и оделся. Он совсем уже собрался было спуститься в подвал, когда из темноты выступили длинные зубастые челюсти. Найл попятился. Снизу, настороженно покачивая усиками, выползла крупная, черная с синеватым отливом жужелица.

– Я понял, это твой дом, – громко сообщил правитель. – Виноват, ухожу, никакого зла никому не желаю…