Посланник

В противоположность своим соотечественникам, находившимся в Сен-Жане, эти двое не пили, и не слушали музыку, и не устраивали лжевеселья. Оба были молчаливы, и оба медленно размеренно дышали, чтобы утихомирить бешено бившиеся сердца. Мужчина постарше наблюдал за транспортом на дороге, а тот, что помладше, любовался легким приливом. Оба, однако, представляли себе, что через несколько минут произойдет на вилле в конце мыса. В 20.30 тот, что постарше, поднес радио к губам и произнес:

– Начинай, Дина.

Моник, жена Жан-Мишеля, первой заметила девушку.

Только что подали напитки; Зизи только что отдал приказ всем поесть как следует, так как это будет их последняя еда на Сен-Баре. Сара сидела у противоположного конца стола, рядом с герром Верли. Швейцарский банкир высказывал свое восхищение работой Эрнста Людвига Кирчнера, а Сара в этот момент краешком глаза увидела, как быстро повернулась угловатая голова Моник.

– Вон та девчонка! – сказала Моник, ни к кому не обращаясь. – Та, у которой еще страшенный шрам на ноге. Вы помните ее, Сара? Мы видели ее вчера на пляже в Салине. Слава Богу, она сегодня вечером в брюках!

Сара вежливо избавилась от швейцарского банкира и проследила за взглядом Моник. Девушка в белой блузке и синих джинсах, закатанных до икр, шла по краю воды. Когда она подошла к ресторану, навстречу ей вышел охранник и попытался преградить ей путь. Сара, хоть и не могла слышать их разговор, видела, что девушка отстаивает свое право гулять по публичному пляжу, несмотря на то что в «Ле Тету» идет усиленно охраняемый банкет. «Правило Конторы, – подумала Сара. – Не старайся быть незаметной. Устрой спектакль».

Охранник под конец уступил, и девушка медленно проковыляла мимо и исчезла в темноте. Сара выждала минуту, затем перегнулась через стол напротив Моник и тихо произнесла на ухо Жан-Мишелю:

– По-моему, мне сейчас станет плохо.

– Что случилось?

– Слишком много было вина за ленчем. Меня чуть не вырвало в моторке.

– Хотите выйти в туалет?

– Вы не могли бы проводить меня, Жан-Мишель?

Жан-Мишель кивнул и встал.

– Стойте, – сказала Моник. – Я пойду с вами.

Жан-Мишель отрицательно покачал головой, но Моник вдруг вскочила и стала помогать Саре подняться.

– Несчастной девочке плохо, – прошипела Моник по-французски. – Нужна женщина, чтобы помочь ей.

* * *

В этот момент на паркинг «Ле Тету» влетел «судзуки-витара». Иосси был за рулем, а сзади сидели Иаков и Лавон. Иаков вложил первый заряд в свою девятимиллиметровую «беретту» и стал ждать Сару.

Сара бросила взгляд через плечо, когда они уходили с пляжа, и увидела, что Зизи и Надя смотрят на нее. Она отвернулась. Слева от нее был Жан-Мишель, справа – Моник. И каждый из них держал ее под руку. Они быстро провели ее по внутренней части ресторана и мимо магазинчика. В коридоре было темно. Жан-Мишель открыл дверь в дамский туалет и включил свет, затем быстро оглядел помещение и жестом предложил Саре войти. Дверь с треском закрылась. «Слишком тяжелая», – подумала Сара. Она заперла ее и посмотрелась в зеркало. На нее смотрело не ее лицо. Такое мог написать Макс Бекманнили Эдвард Мунк. Или, пожалуй, дед Габриэля – Виктор Франкель. Портрет ужасно напуганной женщины. Сквозь закрытую дверь она услышала голос Моник, спрашивавшей, как она. Сара не ответила. Она села на стульчак, закрыла глаза и принялась ждать.

– А, черт, – прошептал Иаков. – На кой она притащила с собой этого чертова кикбоксера?

– Ты сможешь его убрать? – спросил Лавон.

– Думаю, что да, но если дело станет худо, не промахнись – стреляй ему в голову.

– Я в жизни ни в кого еще не стрелял.

– Это не трудно, – сказал Иаков. – Положи палец на спусковой крючок и нажми.

Было 20.32, когда Габриэль поднялся по деревянной лестнице с пляжа на мысе Мариго. Он был в мотоциклетном шлеме с темным защитным забралом, а под шлемом находились микрофон у рта и миниатюрный наушник. В черном нейлоновом рюкзаке лежала «беретта». Михаил, шедший на расстоянии шага за ним, выглядел точно так же. Они сели на мотоциклы и одновременно включили моторы. Габриэль кивнул, и они помчались по пустынной дороге.

Они спустились с крутого холма – Габриэль впереди, Михаил в нескольких ярдах сзади. Дорога была узкая, огражденная с обеих сторон каменной стеной. Впереди, на вершине следующего холма, был поворот на мыс Милу. У каменной стены стоял мотоцикл, и в седле сидела Римона в синих джинсах и облегающей рубашке; лицо ее скрывал шлем с забралом.

Она дважды мигнула передней фарой, сигнализируя, что дорога чиста. Габриэль с Михаилом, сильно наклонясь, на большой скорости взяли поворот и помчались к мысу. Перед ними, сверкая в лунном свете, открылось море. Слева вздымался голый откос холма, справа стоял ряд маленьких домиков. Из последнего домика выскочила черная собака и дико залаяла на них.

У следующей развилки были будка с почтовыми ящиками и маленький пустой навес автобусной остановки. Из-за поворота выскочила встречная машина и метнулась на сторону Габриэля. Он приостановился и выждал, чтобы она проехала, затем снова включил скорость.