Посланник

— Охрана… они это… отказались ехать с нами и повернули назад, — запинаясь, проговорил Сашка. Никита знал, насколько шведы боязливо относились к прокаженным, и выходка Никиты отбила у них всякое желание и дальше сопровождать их.

Капитан рассказал Сашке, что Эрншельдсвик в нескольких часах отсюда и они могут благополучно добраться сами.

— Тем лучше! — бросил Никита и прошел мимо Сашки. — Тебя я тоже не удерживаю, можешь брать карету и катиться! — обернувшись, добавил Никита. Сашку это обидело и он, подскочив к нему, страстно заговорил:

— Неужели ты можешь обо мне такое думать? Мы с тобой где только не были! Я никогда не оставлю тебя, и не надейся!

Он схватил его за руку и до боли ее сжал, глядя на Никиту своими чистыми и ясными глазами.

Никита сдался.

— Может, хватит? — с улыбкой спросил он. — Сегодня почему-то все стараются оторвать мою руку, — сказал он.

Сашка отпустил его, и они пошли к карете. В спешке охранники оставили еду и вино. Друзья подкрепились и двинулись в путь.

Глубокая ночь встретила их уже на подъезде к городу. Они решили переночевать в первом дворе, который не откажется взять усталых путников на ночь за весьма хорошую плату.

Такой двор нашелся. И друзья, не раздеваясь и даже не поев, повалились спать, чтобы завтра утром отправиться в маленькую деревеньку на окраине Эрншельдсвика.

* * *

Во сне Никита увидел мост. По нему невозможно было идти. Сильно сгущавшийся туман плотным облаком закрывал путь.

«Однако мост всегда прямой, пойду прямо, авось выйду куда-нибудь», — думал Никита.

Но мост оказался петляющей лентой. На мосту были огромные дыры, в которые можно было провалиться. Поручни были увиты змеями и скорпионами. Держаться не за что, идти неизвестно куда. И тут навстречу идет мальчик и протягивает ему руку.

«Это мое спасение», — решил Никита. Он хотел взять ребенка за руку, чтобы тот служил ему проводником, но неожиданно из гущи тумана мальчика хватают чьи-то руки и уносят высоко-высоко. Страшный смех раздается со всех сторон. Смех, мычание, завывание ветра, уханье совы и утренний крик петуха — все смешалась в бесовской шумихе. Страха не было — только огромное и нестерпимое желание заглушить эти омерзительные звуки. Вот они-то и разбудили Никиту.

За окном во всю мочь заливался горластый петух, оповещая о начале дня. Сашка спал так крепко, что даже мухи, ползающие по его лицу, не доставляли ему неудобств. Никита заботливо согнал их и накрыл Сашку грубым шерстяным покрывалом.

Открыв окно, он позволил свежему утреннему ветерку ворваться в душную комнату. Никита невольно залюбовался восходящим солнцем. Сколько он ни смотрел на это чудо, каждый раз ему казалось, что он видит это впервые.

Солнце поднималось из залива и освещало леса, расположенные на его берегу. Светило было необыкновенно желтым.

«Словно приятное воспоминание», — сравнил Никита. Хозяйка дома, приютившего их, приветливо помахала ему рукой, приглашая к завтраку за большим круглым столом под раскидистыми ветвями старого дуба. Он улыбнулся ей в ответ.

— Вставай, Са-а-ашка-а-а, — пытался разбудить друга Никита, умываясь над оловянным тазом. Вытерев насухо лицо, он принялся колотить Сашку. Тот, недовольно бурча, поднялся и, видя, что Никита уже одет, тоже стал торопливо одеваться и умываться.

— Я пошел есть, присоединяйся скорей! — крикнул Никита Сашке с порога. На столе хозяйки гордо красовались всевозможные блюда: рыба, сыры, забавные плюшки, молоко, сидр и ароматный кофе.

Сашка с Никитой с удовольствием и на радость добродушным хозяевам уплели почти все. Маленькая дочь хозяев с благоговейным трепетом наблюдала за трапезой этих молодцев.

Ее щенок, заметив, что хозяйка поглощена своими делами, стал жалобно скулить, требуя внимания к себе. Внезапно Никите вспомнился бал у герцога Голштинского, Эву. То, что произошло потом, вспоминать он не хотел. Все случившееся Никита оправдывал простой мужской потребностью, которая могла заявить о себе в любой неподходящий момент.

Карл, хозяин гостеприимного дома, запряг отдохнувших за ночь лошадей Никиты и Сашки в карету и, пожелав доброго пути, проводил их за ворота своего дома.

К обеду друзья уже сидели перед могилами своих друзей и молча пили водку, поминая про себя боевых товарищей добрым словом. Долго задерживаться они не могли, так как Аксель должен был ждать их в порту. У него были свои обязанности перед купцами, и Никите вовсе не хотелось доставлять ему лишние хлопоты и неудобства своим опозданием.

Сашка в последний раз поцеловал свой нательный крест и повесил его на новую ограду могилы родного брата. Друзья нашли одну женщину, которая за хорошую плату согласилась ухаживать за могилками русских солдат.

Глава 32

В портовой гавани было так много народу, что Никита с Сашкой чуть не разминулись. Потом, решив держаться ближе друг к другу, они добрались до пристани. Голос Акселя обрадовал друзей. Он громко ругался с одним коробейником, а увидев Преонского и Брянцева, забыл о своем собеседнике вовсе.