Посланник

— Почему доселе ответ не даешь? — спросил он. Глашка лишь грозно посмотрела на него из-под нахмуренных бровей. Потом смягчила взгляд и ответила:

— А что, ежели не по нраву придешься?

— Это ты о чем? Что-то не пойму я тебя. Мы ж обо всем договорились, Преонский приедет, и я сразу к нему пойду. Али ты передумала?

— Я-то нет, но смотри ты не передумай. Хозяин скоро вернется, и не смогу я так часто на свидания бегать, вот после его приезда и посмотрим.

Она сама не могла понять, чего ей хочется по-настоящему. Любви ли Никиты? Или, может, замужества за Димитрием?

Ведь ежели теперь Никита женится, ей тоже надо не упустить своего шанса. Тем более Дуня взяла с нее слово, что исполнит Глаша волю ее и выйдет замуж за этого лихача и острослова.

«Черт с тобой, Никита! Клин клином вышибают! Может, и вправду мне с Димитрием жизнь свою наладить, деньги у меня есть, имя будет со временем. А пока тебя нет, я кое-что из твоих кладовых себе приберу. Не обеднеешь!» — вот об этом думала Глаша, пока Димитрий целовал ее своими влажными телячьими губами.

Он был на седьмом небе от счастья и обещал сразу после хозяйской свадьбы прийти к Никите с поклоном и просить руки Глаши.

Домой Глашка шла с чувствами доселе ей непонятными. Вроде как изменила Никите, но стыда не чувствовала. Любовь к хозяину в ее сердце потихоньку отходила на задний план, хотя она об этом еще и не догадывалась. Привязанность к Димитрию медленно, но верно брала верх над бесполезной любовью к Никите.

Во всех окнах барских палат горел свет, и тени людей метались от одного окна к другому. Это насторожило Глашу, и она, запыхавшись от быстрого бега, остановилась на пороге отдышаться.

«Может, барин вернулся?» — она вбежала в дом и застала всех в глубоком и тягостном молчании. К ней подлетела Софья — молодая стряпуха — и, уткнувшись заплаканным лицом ей в плечо, запричитала:

— Господи! Дуня наша упокоилась! Померла Дуня-то!

В глазах Глаши блеснули слезы. Сколько прожила она в доме Преонских, только Дуня была ее верным другом с самого начала, когда нашла ее у сараев. Ей по-настоящему стало жаль бедную старую няньку. Но растрачивать себя на слезы и жалость не было времени. В доме не стало главного человека, следившего за хозяйством, и Глаша немедленно взяла на себя все тяготы этого небедного жилища.

Она по-умному рассудила всех слуг, наказав, кому как работать и как провести похороны Дуни. Глаша не ошиблась ни в чем и этим еще раз доказала свое истинное призвание.

А еще через неделю приехал Никита со своим неизменным другом Сашкой. К неописуемой радости Глаши, он приехал без жены. В ней на время зажглась надежда, что все слухи о женитьбе Преонского — это небылицы, придуманные двором.

— С благими вестями приехал я! — объявил Никита у порога. — А где же кормилица моя Дуня? Ей первой обо всем скажу, — Никита посмотрел на грустные лица домашней челяди и, подойдя к Гришке, спросил:

— Что с ней? Больна?

— Померла Дуня на прошлой седмице, — тихо ответил Гришка, склонив голову. Никита сел на крыльцо и, обхватив голову руками, оставался так еще долго, пока Сашка с Гришкой не заставили его войти в дом.

Здесь, собрав всех, Никита объявил о своем скором венчании с Кариной Паас.

— Надеюсь на вашу любовь и почтение будущей супруге моей, — сказал он своим людям. Все с одобрением отнеслись к этой новости, и Глаше было доверено вести главные приготовления к свадьбе.

Она лишь покорно кивнула в ответ и скрылась в столовой, дабы проследить, как Софья справляется с ужином.

Иван за столом рассказал Никите обо всех последних новостях и делах, происходивших в доме и городе. В рассказе своем упомянул и Глашку добрыми словами. Мужчины уже заканчивали трапезу, когда она вошла, чтобы выслушать дальнейшие распоряжения хозяина относительно управы дома во время его отъездов.

— Благодарю тебя, Глаша, за все, что ты сделала для моего дома. Желал бы я видеть тебя и дальше в доме моем в том назначении, которое выберешь себе, — сказал Никита, подойдя к ней и крепко сжав ее ладонь.

— Ежели слова ваши от сердца идут и вы вправду изволите оставить меня здесь, то я с благодарностью приму вашу милость, — ответила она, низко склонив голову.

Потом он шепнул ей на ухо, чтобы не слышал никто рядом:

— Сегодня жду у себя!

Она выбежала из столовой и, прижавшись к дверному холодному косяку, громко расплакалась.

До крещенского сочельника оставалось две недели, и нужно было торопиться с подготовкой к свадьбе. Никита хотел устроить торжество не хуже, чем у богатого Пааса. И вся надежда была у него на давнюю знакомую — Ксению Чижову, славившуюся своими прекрасными способностями в делах подготовки свадеб и других праздных увеселений. Сашка и Димитрий Усачев тоже высказали свое желание помогать Никите. Так что Преонский был покоен.

— Не беспокойтесь, барин, мы не дадим повода никому судачить о вашей свадьбе со злорадством. Мы заставим весь Петербург завидовать вам, — сказала Глаша, накрывая на стол.

А он, увидев ее, подумал: «Она должна остаться в этом доме. Я сделаю все, что она попросит, но оставлю ее подле себя».

* * *