Посланник

"Понасажают тупорылых начальников… Из баз он меня убрал… Не-ет, он далеко не тупорылый. Порядка в стране не стало… порядка. Сейчас каждый десятый уволенный на пенсию опер базы с собой прихватывает. Что — этого генерал не знает? Все он знает. Базы, конечно, старые, но и новые каждый сотый или двухсотый имеет. И ничего с этим пока не поделаешь. Пока не поделаешь, пока демократия, пока воспринимают эту демократию, как вседозволенность и кучу неконтролируемых законов издают. Жесткость — это не демократично, видите ли. Жесткость и жестокость одним демократическим дерьмом мажут. Чего это я расхорохорился? — но мысли не отступали. — Старый бы опер сразу генералу запятую вставил — из официальных баз убрать не проблема, а что с "народными" делать? И как генерал теперь обо мне думает, что делать будет? Не-ет, он далеко не дурак. Никакой реакции на Магадан. Досье собирать станет? Нет, сейчас не станет — побоится, в голове все держать будет. Не перестроился из старой закалки — это его и сгубит в современности. Все, хватит, чушь какая-то лезет"…

Охрана нервничала или, как бы выразились профессионалы, была в повышенной боевой готовности. Они уже долго торчали недалеко от цирка на самом людном месте. Поток людей обходил машину и справа и слева, а Посланник сидел молча, иногда покуривая, и смотрел на дорогу, на проходящую мимо публику. Он лишь пересел на переднее сиденье автомобиля, посадив сзади новенького. И ничего не происходило. Так продолжалось часа полтора. Никто ничего не понимал, и спросить не решался. Иногда казалось, что шеф ни на что не обращает внимания, иногда он провожал взглядом какого-нибудь прохожего и снова взгляд его становился пустым и безынтересным. Потом вдруг резко обернулся назад.

— Видишь, вон девушка идет, серое приталенное пальто, норковая шапка… давай…

Новенький кивнул головой и вышел из машины.

— Поехали, — бросил Посланник, — на работу поехали.

Несколько машин практически враз тронулись с места. Два черных джипа с мигалками сразу перекрыли движение с обеих сторон. Один покатил впереди, потом еще джип с охраной, Мерседес, джип и последний с мигалкой.

Из города выехали быстро — еще не успели сформироваться пробки на дорогах, которые доставляли охране не мало хлопот. Свернули с основной трассы в лес, где сразу за поворотом стоял знак "кирпич" и электронный шлагбаум, реагирующий на датчики в машинах сопровождения.

Посланник попросил снизить скорость до сорока километров, что было исполнено немедленно, хотя и не нравилось охране. Чистый снег на дороге и окутанные инеем сосны, особенно красивые на сильном морозе, ласкали взор. Больше минус сорока за городом — не редкость в этих местах. Повысится температура до двадцати и иней исчезнет с деревьев, лишь останется снег на разлапистых ветках, да не будет белесого морозного воздуха.

Впереди еще один шлагбаум и КПП, где не проверяют документы, а знают в лицо каждого. Есть, конечно, и пропуска, но к ним относятся здесь настороженно, тщательно сверяют с компьютером и пропускают через прибор, распознающий фальшивку сразу. Особо засекреченный объект, внешнюю территорию которого охраняют внутренние войска, а на сам объект не пускают и их. Там хозяйничает спецназ ФСБ, и никакие документы не действуют — только отпечатки пальцев. Но, бывают и исключения, например, как сегодня.

Вторая глава

В приемной собралось много народа и ничего не понимающий адъютант-полковник, твердил лишь одно: — "Ждите". Позвонить не решался — раз не предупредили, значит так задумано и надо ждать.

Особенно докучали два приглашенных генерала. Один танкист, второй артиллерист. Все расспрашивали — кто такой Шеф, какое имеет звание и зачем их сюда пригласили Генералам до этого сообщили, что они поступают в распоряжение Шефа, а кто он и где служит — сообщить не удосужились. Просто привезли сюда и оставили в приемной.

Николай зашел в приемную, полковник сразу же доложил:

— Шеф, все приглашенные в сборе.

Генерал от артиллерии захохотал, увидев входящего гражданского.

— Это что, полковник, новое звание в армии или такой прогибон?

— Полковник, — не обращая внимания на смех, спокойно произнес Шеф, — все переносится на завтра, на девять, нет, на десять утра. Пригласите другого, а этого на пенсию. Лично позвоните командующему артиллерией и передайте мои замечания.

Шеф вошел в свой кабинет, а генерал все еще продолжал хорохориться.

— Подумаешь — Шеф… Да командующий с вами и общаться не станет, тем более с тобой, полковник.

Но генерал очень быстро осознал свою ошибку и побелел мгновенно, особенно когда появились два спецназовца и не пригласили, а потащили к выходу.

Посланник окончательно расстроился. Встал, наверное, не стой ноги. Утром не везло долго, да еще этот генерал со своим идиотским смехом… "Впрочем, разве он не прав? — Подумал Посланник. — Здесь даже фамилии моей никто не знает. Федоров и тот утверждает, что только имя с отчеством знает. Все засекречено до ужаса. Везде только и слышится — Шеф, Шеф"…