Посланник МИД. Книга четвёртая

Помимо борьбы с коммунизмом как идеологией, фюрер заложил в программу нацизма – поход на Восток, в результате которого должны произойти расчленение Советского Союза, захват и колонизация его европейской части с превращением этих территорий в житницу и сырьевой придаток Германии. Такие наступательные планы, как мне казалось, несмотря на устную риторику, вполне устраивали западные правительства и тайно финансово поддерживались мировой закулисой.

При этом следовало учитывать и то обстоятельство, что моя Родина – страна Советов, уже полтора десятилетия находилась в политической изоляции, была исключена из жизни мирового сообщества, а потому не имела никаких международных договоров, обеспечивавших ей безопасность и поддержку в случае нападения извне.

Нельзя было исключать и наиболее опасный вариант, при котором мог произойти сговор между великими державами, позволявший преднамеренно нацелить агрессивно настроенную нацистскую Германию именно против СССР.

Сражаться в одиночку против всего капиталистического мира Советский Союз пока не имел возможности.

Красная Армия была по прежнему в основной своей массе была слаба в техническом отношении в связи с отсутствием мощной оборонной промышленности, которая только недавно получила базу для своего развития.

Все эти обстоятельства и вынудили, по моему мнению, советское руководство прийти к единственно правильному решению: попытаться как можно скорее инициировать создание системы коллективной безопасности, охватывавшей бы всю Европу.

В таком случае, как ошибочно считал прежде всего Сталин, агрессивные действия Германии удалось бы сдерживать как с запада, так и с востока.

Но для того, чтобы успешно вступать в переговоры с другими странами, Сталин видимо решил, что и Советскому Союзу самому следовало изменить свою внешнюю и внутреннюю политику.

По всей видимости, Сталин считал, что все неудачи возникали из-за того, что мировое сообщество не признавало страну Советов в качестве достойного и равноправного партнёра из-за провозглашенного даже в Конституции СССР 1924 года раскола мира на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма.

Это, по мнению Сталина, и обусловливало не только отстранение СССР от других стран, но и возможность столкновения с ними.

В связи с этим видимо Сталин и решил отказаться от ориентации на мировую революцию, определявшую классовый принцип внешнеполитического курса.

– Ох, не записали ли и тебя… Серёжа … в троцкисты?, – подумал невесело я.

Как стало известно в последнее время, во внутренней политике Сталин задумал провести конституционную реформу, отказавшись от упомянутого выше положения, противопоставлявшего СССР всему миру.

А главное, Сталин намерен был коренным образом изменить систему формирования государственных органов так, чтобы народ сам мог отстранять от власти негодных руководителей.

Фактически это означало отказ от диктатуры пролетариата.

Для ортодоксальных коммунистов, как я прекрасно понимал, которые заполняли все руководящие советские и партийные органы, все эти мероприятия рассматривались отходом от марксизма, скатыванием на позиции ревизионизма. Об этих настроениях я слышал и от советских спецов в Испании.

Я прекрасно понимал, что это не могло не вызвать сильного противостояния с их стороны.

Тут мои мысли перешли на личность самого Иосифа Виссарионовича Сталина, стоявшего во главе Коммунистической партии и всей страны. И с которым мне снова предстояло встретится и иметь непростой разговор…

Я считал, что всем, чего достиг Сталин, он обязан только самому себе, своей одарённости и работе над собой. В этом я брал с него пример…

Конечно, если бы в России не сложилась специфическая ситуация, вызванная войной и Революцией, мир так ничего бы не узнал «о мальчике с отдалённой окраины огромной империи», ставшем сейчас руководителем огромной страны. Да, собственно говоря, как и многие другие… Да и я сам был бы, наверное, заурядным служащим, как мой покойны отец…

После возвышения, Сталину необходимо было проявлять свои положительные качества, поскольку, не обладая важными достоинствами, к власти прийти невозможно, а тем более долго её удерживать.

Соперники Сталина в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева, как я теперь знал, считали его «серой, недалёкой, заурядной личностью», и не заметили, насколько он был «масштабен, многообразен, решителен и одарён».

Анализируя психологические качества Сталина, я констатировал, что память у вождя была «выдающаяся, исключительная, замечательная, феноменальная».

Обладая лучшей памятью, чем все его политические соперники, Сталин умел обоснованно опровергать своих оппонентов, совершенно точно воспроизводя приводившиеся ими самими доводы и при необходимости противопоставляя им дословные цитаты из произведений своего учителя – Ленина.

Ходила шутка-быль: «Троцкий жалуется: я ему цитату, а Сталин мне ссылку!»

Достоинством памяти Сталина являлось и то, как я заметил, что запоминание новой информации всегда происходило у него одновременно с точной оценкой.