Посланник МИД. Книга четвёртая

Но как передать весточку? Ведь теперь посольство было наглухо отрезано от внешнего мира.

Ни одному человеку не разрешалось выйти за ворота. А за мной неотступно следовал обер-лейтенант Хейнеман, да и вообще я мог выезжать из здания только по вызову с Вильгельмштрассе.

Мы долго ломали себе голову над тем, каким образом кто-либо из нас мог бы прорваться сквозь цепь эсэсовцев, окруживших здание посольства?

Разведав обстановку, мы убедились, что попытка выбраться из посольства тайком, под покровом ночи, тоже не сулит успеха.

К вечеру охрана усиливалась и фасад здания ярко освещался прожектором.

За стеной дома, примыкавшего к зданию посольства с противоположной стороны, также патрулировали эсэсовцы с овчарками.

Но все же надо было найти какой-то выход…

И тут мне в голову пришла идея, которая вернула меня в памяти моей в кажущийся уже таким далёким 36-й год… в Испанию…

Глава 1

Мадрид, май 1936 год.

Испанские дела поглощали довольно много моего времени… Хотя казалось, что опасность миновала…

Но, несмотря на прошедшие новые выборы в кортесы – испанский парламент, которые дали большую победу левым партиям, силы реакции не хотели сдавать вековые позиции.

В стране шла ожесточенная борьба между левыми и правыми, внешние проявления которой для зрителей со стороны… в том числе и мне… не всегда были понятны.

Даже мне, находящемуся тут… в гуще событий… трудно было составить себе ясное представление о том, – куда же идет Испания?, – что уже говорить о тех, ко сидел в Москве…

Движется ли Испания к укреплению демократической республики или к торжеству полуфеодальной монархической диктатуры?

Как то заглянул ко мне мой давний друг, журналист… один из идеологов левого течения в ИСРП – Альварес дель Вайо.

И я, конечно, воспользовался случаем, чтобы получить от него возможно дополнительную информацию… к уже у меня имеющейся…

На мои сомнения … Альварес дель Вайо с жаром убеждал меня в правильности пути и скорых социальных переменах в лучшую сторону.

Но внутри меня росло беспокойство и предчувствие скорых кровавых событий. В ходе беседы я, как бы между прочим, заметил:

– Вполне верю тебе, что широкие массы испанского народа настроены радикально, и даже революционно…

– Допускаю, что интеллигенция, различные прослойки буржуазии и кое-кто из помещиков настроены антифеодально и антиклерикально…

– Но вот в чьих руках армия? От этого может многое зависеть в ходе дальнейшего развития событий, – с чувством тревоги я спросил у него. Хотя всё прекрасно и сам знал… Но хотелось услышать мнение со стороны… и от осведомлённого человека…

Альварес дель Вайо допил чашку чаю, поставил её на стол и, точно собравшись с мыслями, начал:

– Мне, товарищ Козырев, трудно ответить кратко… Разреши для начала и лучшего понимания осветить тебе положение с вооруженными силами в Испании несколько подробнее… как я себе это вижу…

Я с готовностью согласился, и Альварес дель Вайо сообщил мне следующее: Когда 14 апреля 1931 года в Испании была провозглашена Республика, армия представляла для неё серьезную проблему.

Основная масса испанского офицерства всегда вербовалась из полуфеодальных помещичьих кругов и отличалась крайней реакционностью. Численность военной верхушки была поразительна…

В том же 1931 году при общем контингенте армии в 105 тысяч человек на действительной службе состояло около 200 генералов и до 17 тысяч офицеров.

Иначе говоря, один генерал приходился на 500 солдат, а один офицер – на 6 рядовых.

Пропорция явно нелепая, если принять во внимание очень низкий уровень технической оснащенности испанской армии.

– А ведь сверх того имелись еще тысячи офицеров и генералов в запасе!, – воскликнул он.

Военный бюджет составлял почти треть всех государственных расходов. Являясь верной защитой церкви и помещиков, армия, точнее, её генеральско-офицерская верхушка представляла собой настоящее государство в государстве, и во главе её стоял сам король.

Не подлежало ни малейшему сомнению, что, если республика хочет обезопасить свою жизнь, то она должна сразу же уничтожить столь враждебное ей осиное гнездо.

– Сделала ли она это?, – задал мой гость риторический вопрос, на который попытался сам дать ответ:

– Только частично, половинчато…

– Первый военный министр республики Асанья пытался «реорганизовать» армию, однако, как типичный либеральный демократ, он не сумел проявить при этом ни достаточной твердости, ни последовательности.

– Я всё это помнил…, будучи тогда тут, – пронеслись у меня мысли.

– Вместо того чтобы начисто разогнать старую воинскую верхушку и создать новую из людей, дружественных республике, Асанья избрал путь гнилого компромисса, – возмущался мой собеседник.

Он предложил всем офицерам, не разделяющим республиканских взглядов, добровольно выйти в отставку с сохранением полной пенсии, оружия, формы и титулов.

Таким путем офицерский корпус численно был сокращен примерно наполовину.

Но политически мало что изменилось…

Офицеры, оставшиеся на службе, внешне слегка перекрасившись, в душе сохранили прежние монархическо-феодальные убеждения.