Посланник мрака

Оторопевшая Цинтия осталась стоять подле Эрхардова шатра, а меня ноги сами понесли к большой, отлично обустроенной стоянке, где обосновалась королева Чабела. Если вам так плохо, что впору браться за мыло и веревку, куда вы первым делом отправитесь? Верно, к родственникам!

Родственничек у меня в обозримой реальности имелся только один. Райан Танасульский, один из первых носителей славного имени Монбронов, маг и авантюрист, живущий на этом свете пятую сотню лет благодаря древнему драконьему проклятию.

Обитает Райан вместо со своими новыми и крайне неприятными мне дружками под покровительством Ее зингарского величества королевы Чабелы. Уж не знаю, какими сладкими речами Райан и приехавшие вместе с ним к Демсварту гули и незнакомый волшебник с обезображенным лицом соблазнили Чабелу, но очаровательная монархиня, видно, сочла обитателей Рабиров своими заблудшими подданными, наконец-то решившими вернуться под благодатную сень Скипетра Морских Королей. Их поселили на почетном месте – в полусотне шагов от гигантского пышного шатра голубого цвета, расшитого серебристыми дельфинами и увенчанного знаменем Золотой Башни Кордавы.

Родственничек окончательно обнаглел. Украсил свою палатку родовым вымпелом Монбронов – крылатый меч на алом поле. Вообще-то только я имею право носить этот герб. Ох, простите, имел до сегодняшнего дня.

У входа возлежит величественная, как Великий сфинкс Птейона, здоровенная рыжая псина с плоской черной мордой, коротко обрезанными ушами и хвостом. Вечная и верная подружка Райана. Собаку зовут Чинкуэда, она являет собой образец чистейшей крови кофийской бойцовой породы. Животное – своего рода секретарь моего досточтимого предка. По-моему, она немножко разумна. Во всяком случае, Райан частенько посылает ее что-нибудь разузнавать, разведывать или разнюхивать, Чинкуэда возвращается и, вероятно, докладывает хозяину последние новости.

Я попытался обойти Чинкуэду, но та подняла голову и угрожающе зарычала.

– Тьфу! Проклятущая тварь! Пойди к хозяину, доложись!

Боги, стою, как последний идиот, с собакой разговариваю…

Собака лениво встала, раздвинула полог боками и исчезла в полутьме. Изнутри немедля донесся яростный вопль:

– Если это не крушение мира и не совет у Чабелы, то меня здесь нет! Убирайтесь!

– Райан, это я, Маэль! – в ответ тоже пришлось кричать. – Можно войти?

– Нельзя! Я занят! Завтра! Нет, лучше послезавтра! Завтра очень важный день, мы должны подготовиться!

Теперь-то я понял истинное значение слова «озвереть». Это когда с трудом подавляешь желание выхватить клинок, рассечь полотняную стену шатра и ввалиться вообще без всякого приглашения. Впрочем, хватит с меня на сегодняшний день глупостей, правильно сказал Эрхард. Попытаемся быть вежливыми. Хоть самую малость.

Я осторожно вошел в шатер. Ясно. Месьор волшебник изволит давать приватную аудиенцию некоей благородной даме. Дама невелика ростом, худощава, черноволоса с проседью и вообще очень мила, если не обращать внимания на неподвижный тяжелый взгляд и неулыбчивость. Такой мрачноватой красотой обладают только рабирийские гули, к коим, собственно, новая приятельница Райана и относится. Зовут привлекательную, но жутковатую особу на зингарский лад – Меланталь Фриерра. Монброн-старший точно свихнулся. Обычные женщины его больше не устраивают. У меня бы духу не хватило связаться с подобной красоткой. Проснешься утром, а горло-то у тебя и перегрызено…

– Чего? – взвился (в буквальном смысле – вскакивая с расстеленного на полу шатра толстого ковра) уважаемый предок. – Я же говорил – занят! Маэль, когда ты перестанешь мне надоедать?

– Когда ты наконец-то уляжешься в могилу! – шикнул я. – К своему ужасу, подозреваю, что это случится очень нескоро.

– Райан, выслушай молодого человека, – серебристо проворковала девица-гуль, тоже усаживаясь и без особой поспешности натягивая на острые плечи разноцветное покрывало. – Судя по его лицу…

– Вижу! – сердито рявкнул в ответ маг. – Сделай одолжение, выйди наружу. Я сейчас оденусь и приду!

Он явился быстро, на ходу застегивая колет невообразимого ярко-алого цвета. Из непременных широких разрезов на рукавах выглядывала голубая ткань с золотым шитьем. Райан всегда любил одеваться чересчур ярко и вызывающе.

– Ну? – нетерпеливо бросил предок. Ему хотелось обратно в палатку, а я его отвлекал.

– У меня беда, – коротко сказал я.

– У всего мира беда. Ты, как последний эгоист, носишься только с самим собой. Над полагать, на этот раз твоя драгоценная персона действительно в опасности? Если верить выражению лица, вполне подходящему для мертвеца трехдневной давности. Говори, только быстро!

Я и рассказал. Обо всем. Про векселя, про письмо, влетевшее в окно постоялого двора, про сегодняшнюю беседу с Просперо, где я каялся в грехах и просил его светлость воздействовать на барона Гленнора, дабы тот изменил свое решение. И даже про брошенную к ногам герцога дворянскую цепь.

– Болван! – взвыл Райан, хватаясь за голову. – Никчемный мальчишка! Потерять герб, титул, имя, славу которому создавал отнюдь не ты! Кстати, где ты спрятал векселя?