Посланник судьбы

Это безумие. Опять разыгрались гормоны. Он же просто пошутил о некоторых представителях сильного пола, неравнодушных к беременным женщинам.

– Смотрите на вещи реально, Макшейн. Даже без живота я вряд ли могу считаться роковой женщиной.

Его брови приподнялись.

– Напрашиваетесь на комплименты?

– В следующий раз, когда я клюну на лесть мужчины, меня следует запереть в комнате с обитыми войлоком стенами, а ключи выкинуть в океан. – Она без всякой паузы перешла на деловой тон. – Итак, вы были поблизости, когда раздался взрыв. Как развивались события дальше?

Далтон вновь пожал плечами.

– Я понял, что вы все еще в офисе, и бросился туда.

– Вы рисковали жизнью.

Еще один неопределенный жест и никакого ответа.

– Там было много людей, стоявших ближе к офису, знавших меня с детсада и, возможно, подозревавших, что я все еще там. Почему же один вы, совершенно посторонний человек, бросились мне на помощь?

– Я не могу отвечать за поступки других людей.

– Ну хорошо, я спрошу иначе. Почему именно вы бросились в горящее здание спасать незнакомую женщину?

Он сузил глаза.

– Потому что я должен был сделать это.

– И все?

– И все.

Фэйф работала за компьютером допоздна, затем, коротко пожелав Далтону спокойной ночи, поднялась к себе. Далтон последовал ее примеру, рассудив, что она, вероятно, встанет рано и ему необходимо выспаться.

Среди ночи он внезапно проснулся, решил обойти дом и нашел дверь ее спальни открытой. Комната была пуста. В темном доме он сразу заметил свет, горящий на кухне.

Он действительно потерял квалификацию, раз не слышал, как Фэйф, которая ступала сейчас грузно, спустилась вниз. Дверь ее спальни скрипела, третья сверху и четвертая снизу ступеньки лестницы тоже.

Злясь на себя, Далтон наспех натянул джинсы, спустился вниз и остановился на пороге кухни, облокотившись на дверной косяк.

Спиной к нему Фэйф стояла у плиты, босиком, в тонкой хлопчатобумажной пижаме. Просторная, отделанная кружевом сорочка мягко облегала ее бедра и выступающий живот, а шорты едва достигали колен. Однажды, давно, он видел такую пижаму на своей сестре, когда ей было двенадцать лет. Но сестра не могла сравниться с Фэйф. В глазах Далтона беременность придавала ей особое очарование. Черт возьми, его кровь не должна вскипать пои виде ее босых ступней с ярко-розовым лаком на ногтях. Его дыхание не должно сбиваться, когда он чувствует в воздухе что-то мягкое и женственное и знает, что это ее запах. И его сердце не должно так бешено биться при виде ее длинных стройных ног.

Проклятье, он слишком много времени провел на своей лодке. Его шутка о том, что некоторых мужчин возбуждают беременные женщины, вдруг перестала казаться глупой выдумкой, внезапно пришедшей на ум. До встречи с Фэйф Хиллман Далтон и не подозревал, что женщина, ждущая ребенка, может быть такой соблазнительной.

Одной рукой открывая дверцу шкафчика над плитой, другой Фэйф поглаживала живот.

– Знаю, золотце мое, знаю. Я тороплюсь, как могу. Не только ты проснулась голодной.

Далтону нравилось, как она разговаривает с ребенком. Звук ее голоса, наполненного нежностью, превратил пожар, полыхавший в груди Далтона, во что-то более мягкое, что-то, растревожившее его душу. Это какое-то безумие. Он не допустит, чтобы кому-то удалось проникнуть в его душу и завладеть ею. Его сердце уже не способно любить.

Доставая с полки коробку, Фэйф полуобернулась и тут краем глаза заметила Далтона. От неожиданности она вздрогнула и уронила коробку на пол.

– Простите. Не хотел вас напугать.

Фэйф судорожно прижала руку к груди, стараясь унять частое биение сердца. Немного успокоившись, она глубоко вздохнула.

– Я чуть не умерла от страха.

Фэйф покривила душой. Она была не столько испугана, сколько поражена красотой мышц на обнаженной груди Далтона, мощных бицепсов и натренированного торса. Его кожа была бронзовой от солнца, а мускулы – упругими и сильными от тяжелой работы.

«Его грудь с рельефными мышцами похожа на стиральную доску», – неожиданно подумала Фэйф, пожирая глазами красивое мужское тело. Стиральные доски обычно вызывали в памяти боль в стертых до крови пальцах и старую лохань на ферме у бабушки в Канзасе.

Созерцание этой «стиральной доски» рождало иные образы, которым не место в ее сознании. Черные завитки волос на его груди вызвали у Фэйф острое желание прикоснуться к ним. Ей захотелось дотронуться до его загорелой кожи, пройтись пальцами по упругим мускулам, обвить руками огромные бицепсы…

«Уйми разбушевавшуюся фантазию!» – скомандовала себе Фэйф. Наверное, эти гормоны опять сыграли с ней злую шутку. Никогда раньше она так не реагировала на вид обнаженной мужской груди. Глубоко вздохнув, она попыталась избавиться от наваждения. Отведя взгляд от Далтона, Фэйф наконец смогла обрести контроль над собой.

Не было причины относиться к Далтону Макшейну иначе, чем по-дружески. По крайней мере, дружбу с ним она могла себе позволить.

– Что вы здесь делаете посреди ночи? – Она задала вопрос как раз вовремя: глупо было просто стоять и пялиться на него.

– То же самое я хотел спросить у вас.

– Я уже предупреждала вас, что ем за двоих.