Посланники магии

— А я думала, лишь обученный колдун в состоянии увидеть их… У Кордри это уже получается, но он тренируется у нас на протяжении вот уже нескольких недель. А Джильда еще ничего не замечает.

— Возможно, я недооценил его способности, — задумчиво пробормотал Мэйзон. — Или… его мекан находится уже на весьма поздней стадии, но благодаря высокому развитию мозга Алдуса сумасшествие все еще не проявилось в полной мере…

— Послушайте, если вы собираетесь меня убить, сделайте это сразу! — Гнев Алдуса превратился в страх. — Из того, что о вас рассказывают, можно понять одно: для вас подобные деяния являются обычными.

Атайя, заметив, что священник смотрит в ее сторону, внутренне напряглась и отвернулась.

— Ранальф, принеси нашему гостю кружку эля, — воскликнула Тоня, умело обходя назревающий спор. — Мне кажется, ему это сейчас не помешает.

Когда грозный здоровяк скрылся из виду, Алдус немного расслабился. Он молча сидел на бревне, вертя в руке кисточку собственного пояса, и, по всей вероятности, прекрасно сознавал, что все ждут от него объяснений. Тишина давила, но никто не задавал больше вопросов. Через пару минут он медленно достал из складок мантии измятый пергамент.

— Я увидел это… — пробормотал он, расправляя на коленях королевскую листовку с изображением Атайи. — Я понял, что видел в тот день не демона, а вас, ваше высочество.

Его лицо выглядело растерянным. Наверное, он сомневался, что быть колдуньей и убийцей намного лучше, чем быть самим демоном.

Вскоре во двор из кухни вернулся Ранальф с большой кружкой, до краев наполненной элем. Святой отец жадно отхлебнул. Его руки дрожали, поэтому он пролил часть прозрачной золотистой жидкости на мантию.

Заметив, что гость немного успокоился, Атайя присела рядом с ним на поваленном бревне.

— Почему ты пришел к нам, Алдус?

Священник сделал еще глоток эля и опустил плечи.

— Не знаю… Я почувствовал, что должен разыскать вас. Не понимаю, для чего. — Он тяжело вздохнул. — Может, чтобы просто поговорить…

— Мы готовы выслушать тебя, — спокойно ответила она.

Алдус кивнул, но даже не взглянул на нее.

— То, что вы говорили мне в тот день, ваше высочество, — чистая правда. Я действительно чувствую себя отвратительно в последнее время. Часто мне кажется, что я стою на самом краю пропасти и вот-вот сорвусь и полечу вниз… Я бью окна, ломаю разные вещи и не понимаю, как это происходит. Но самое страшное, — добавил он и склонил голову, — самое страшное в том, что я стал терять память… Ко мне приходят люди, а я тут же забываю их имена. — Лицо Алдуса исказилось мучительной болью. — А вчера ко мне в ризницу пришел епископ и попросил написать письмо. Представляете, я не смог вспомнить, как его зовут… Я пытался, но ничего не получилось!

Он закрыл лицо руками и задрожал всем телом, не в силах справиться с нахлынувшим отчаянием.

Все молчали, давая возможность Алдусу самому выбрать подходящий момент для продолжения разговора. Успокоившись, он устремил взгляд в темноту и вновь заговорил:

— Я мечтал быть священником всю свою жизнь и никогда не жалел о выбранном пути. И просто не понимаю, почему Он так поступил со мной. — Священник поднял голову к небу, словно надеясь найти ответ на свой вопрос среди мерцающих звезд. — Он доверил мне службу в церкви, но позволил другим силам завладеть моей душой.

Тоня тихо подошла к костру и пошевелила кочергой догоравшие поленья.

— Скажите мне, святой отец… В тот период, когда вы превращались из мальчика в мужчину, вы так же ненавидели свое состояние?

Алдус выпрямился.

— Конечно, нет! — воскликнул он несколько обиженным тоном.

— Но ведь с вами происходит нечто похожее. Ваша магия переживает период созревания, как ваше тело несколько лет назад. Вы не превращаетесь в другое существо, просто развиваетесь, становитесь несколько другим. Вот и все.

Столь простое объяснение поразило его, но он продолжал смотреть на Тоню с недоверием.

— Помнишь, ты говорил той женщине, что жизнь и все другие дары Господа нужно ценить и радоваться им? — сказала Атайя. — Магия — это тоже божественный подарок. Почему ты хочешь отказаться от него, вместо того чтобы с благодарностью принять и пользоваться им?

— Да, но…

— Что заставляет тебя выделять этот дар из всех остальных и бояться его?

Алдус напряженно смотрел в кружку с остатками эля.

— Тогда объясните мне, почему из-за этого «таланта» я ощущаю себя столь несчастным, почему он приносит мне столько страданий, почему я теряю контроль над собственной жизнью, над собственными действиями? Зачем меня мучают жуткие голоса? За все это я должен быть кому-то благодарен?