Посланники небес

В этот момент на небе показалась точка корабля, и через мгновение он уже стоял в сотне метров от нас. Мы еще раз обнялись на прощанье. Взяв Сашку на руки и один из чемоданов, мы быстрым шагом направились к кораблю. Пройдя половину пути, сияние вокруг корабля исчезло, и выдвинулся трап. Ничего не понимающий Саша вращал во все стороны головой и кричал, — папа, самолет, папа, самолет. Мы поднялись. Я повернулся, чтобы помахать Уотсу. Он стоял вдали и махал нам панамой.

— Прощай Земля. Когда я снова вернусь, не знаю, но вернусь обязательно, — мысленно произнес и вбежал на борт корабля. Сидящая Вика взяла из моих рук Сашу, а я еле успел сесть и пристегнуться, как корабль сделал крутой вираж и стал набирать высоту, уходя в космическое пространство. Секунда, другая и экран разрезала дуга, разделяющая Землю и черноту космоса. Океаны, облака, плывущие над ними и звезды, сияющие в черноте космоса, заполнили всю кабину. Корабль сделал разворот и взял курс на станцию.

Пилотом корабля оказался Гройдеван, который меньше суток назад прилетал за нами. Я попытался пошутить, сказав ему:

— Вы вроде космического таксиста.

Он не понял меня и потому ответил:

— Наверно.

Саша, расплакался, то ли от перегрузок, то ли от непонятных вещей, которые неожиданно изменили привычный для него мир. Вика как могла, утешала его, всё время пока мы летели. Мне стало неловко, и я подумал, что каково должно быть пилоту космического корабля, когда рядом с тобой плачущий ребенок. Это должно жутко действовать на нервы и поэтому я вдруг сказал:

— Извините, вам до этого наверно не приходилось возить детей, а у вас дети так же ведут себя или нет?

Он повернулся, и с удивлением посмотрев в мою сторону, сказал:

— А разве может быть иначе. Дети, они везде одинаковые, — а потом, наклонившись в мою сторону, уже тише, чтобы Вика не слышала, сказал, — самое главное, чтобы он не наделал в штаны и не испортил вам атмосферу, а то я в костюме, и ничего не почувствую, а вот вам, придется терпеть до конца полета, — и весело улыбнулся.

Его лицо имело очень близкие очертания, что и лицо Фейнхотена. По всей видимости, они были родом с одной планеты. Однако по мимике лица я понял, что Сашин рев не очень его беспокоит, и немного успокоился. Вскоре на экране появилась станция, а еще через минут двадцать мы здоровались с Фейнхотеном. Вика была счастлива вновь видеть его, и это было видно по её радостному выражению лица. Обычно сдержанный Фейнхотен при виде Саши, буквально расплылся в улыбке и, подняв его на руки, сказал:

— А в жизни ты еще лучше, чем на фотографии. Ну, здравствуй, — и он попытался поздороваться с Сашей. Тот не понял и расплакался. Вика взяла его на руки, и он тут же успокоился, обняв мать за шею и пытаясь спрятать лицо, но она была одета в костюм, и он никак не мог понять, почему и он и мама одеты в одежду, которая никак не позволяет ему дотронуться до материнской кожи рукой. Вика опустила его на пол, и он тут же спрятался от Фейнхотена позади её ног, с любопытством посматривая на странного взрослого, так сильно отличающегося внешне от родителей.

— А у меня для тебя подарок, — сказал Фейнхотен, наклонившись и доставая вдруг невесть откуда взявшуюся игрушку. Это был кубик. Он протянул его Саше. Любопытство взяло верх, и он протянул руку за игрушкой. В руках кубик постоянно менял форму. Он становился то круглым, то принимал форму пирамиды, при этом менялась не только его форма, но и цвет. Саша потянул его в разные стороны, и он вдруг превратился в баранку, а затем стал принимать совсем причудливые формы, напоминающие разных животных. Саша так увлекся, что стал радостно смеяться, а мы смогли присесть за стол и немного побеседовать.

— Виктория, вы похорошели. Мне трудно судить о красоте земных женщин, но сердцем чувствую, что вы относитесь к числу красавиц.

Вика слегка покраснела, но было видно, что она приятно польщена комплиментом Фейнхотена, вдобавок я добавил:

— Вы абсолютно точно подметили. Недаром я дважды влюблялся в свою жену.

Вика совсем смутилась и поэтому ответила:

— Что вы все обо мне, да обо мне, лучше расскажите нам что-нибудь, только не очень печальное, — её взгляд стал серьезным, и она смотрела на Фейнхотена с надеждой, что он скажет, что все хорошо, что страхи напрасны и миру никто и ничто не угрожает.

Фейнхотен тактично понял её намек и потому сказал:

— Жизнь идет своим чередом. Пока все спокойно, что будет дальше, жизнь покажет. Я рад, что вы прилетели на станцию. Как только освоитесь, хочу предложить вам слетать на мою родную планету. Посмотрите наш мир, думаю, что это будет для вас весьма интересно, а еще рекомендовал бы вам побывать на Веге, удивительной красоты планета.

— А могли бы мы слетать на Энеиду. Ведь жители этой планеты, насколько я поняла, являются нашими, как это правильно сказать, прародителями?

— Я поговорю с Юглиндом. Если он не будет возражать, можно будет организовать своего рода экскурсию и туда.

— Так сложно? — спросил я.

— Не сложно, но есть определенные формальности, которые обойти невозможно.