Посланники Обители. Громовое колесо

Орис, в результате проведённого маневра, тоже возник, как чёртик из табакерки, в непосредственной близости, но только от своей уже цели. Около, значит, второго оборотня, опешившего не менее собрата от таких дел, да так же лишившегося вдруг поддержки своей группы и оставшегося один на один с врагом.

Третий молодец, двигавшийся до того к нам синхронно с остальными, но оказавшийся вдруг и вовсе ни у дел, от неожиданности просто застыл на месте. И не надумал ничего лучше, чем начать усиленно крутить головой то в мою сторону, то в Ориса, совершенно при том не понимая, куда ему теперь идти и что вообще делать.

Лучшая защита – это нападение. Следовало воспользоваться смятением оборотней, пока они не пришли в себя. Вне всяких сомнений, на отработке тактики группового нападения, волкодлаки усиленно отрабатывали варианты, когда их жертвы-противники либо сбиваются в защитный кулак, ожидая нападения, либо трусливо сбегают. А вот сценарий, когда кто-то сам бросается навстречу своей погибели, ими просто не рассматривался.

Однако смятение то ненадолго. Перед нами стояли настоящие бойцы. Жёсткие, натренированные, беспощадные. И прийти в себя, само собой, они должны были очень быстро. Чему вдобавок немало ещё должен был поспособствовать истошный и разгневанный крик их вожака: “Да, что же вы встали, олухи?!”

Привести полностью да до конца в надлежащий вид свои глаза, начавшие снова наливаться кровью от ярости, я своему противнику не дал. Всё-таки против нас двоих с рогатым четверо встали. Да, отнюдь не слабых воинов. Так что прочь, прочь рыцарские замашки. Которыми я, к слову, не так, чтобы сильно и обременён был. Последнее к дамам, конечно, не относится. Здесь я истинный джентльмен. Если дамы те не ведьмы гнусные какие-нибудь, само собой.

Призвав на помощь все свои силы и скорость да шумно выдохнув, я выкинул вперёд левую руку, сжатую в кулак, и смог-таки попасть точно в нос оборотню, и не думавшему пока защищаться. Почему в нос? Так и для человека-то это одно из самых уязвимых мест, чего уж про семейство собачьих, волкоподобных говорить.

Раздался жалобный, полускулящий вскрик, мой недруг попытался отпрянуть назад, но я ему не дал, крепко схватив правой рукой за горло. От столь жёсткого соприкосновения серебра с кожей волкодлака раздалось шипение. Оборотень уже просто взвыл от боли, пытаясь одновременно и схватить мою кисть, и лягнуть ногой. Я ждал примерно такого расклада, потому легко уклонился от пинка. И в свою очередь, пока ещё одна нога моего противника была в воздухе, своей подсёк ему другую. Подхватил начавшего тут же заваливаться волкодлака левой рукой теперь уже за пояс и, не отпуская правую от горла, поднатужившись, перевернул оборотня в воздухе. Да и опустил головой на весьма кстати оказавшийся рядом пенёк.

Приложил я добра молодца о дерево этак хорошенько, успев ещё придать некоторое ускорение движению тела дополнительным рывком вниз кистями.

Выпустил же из рук я уже бессознательное, вмиг ослабевшее тело. И столь грозный, только недавно казалось, с виду боец теперь абсолютно бесформенным мешком свалился на землю.

Сатир, как и я, ждать пока его визави придёт в себя не стал. И действовал рогатый ещё стремительнее и ещё жёстче (хотя, казалось бы, куда уж жёстче?!), чем я.

Стоящий напротив Ориса оборотень слегка приоткрыл рот. Неосознанно, скорее всего. Но это и было его роковой ошибкой. Именно туда, кроша по пути зубы, и влетела правая рука сатира, обтянутая в перчатку. И тут же, этой самой рукой, которая в серебре, рогатый схватил волкодлака за язык и резко дёрнул на себя, слегка наклонив при этом голову и подставив её под лоб обезумевшего от боли парня.

Твёрдые, как гранит рожки сатира не были видны из-за кучерявой шевелюры. Но, это не значит, что они не выполнили предназначенную для них роль. Совсем наоборот. Рожки те нанесли урон лбу волкодлака никак не меньше кувалды килограммов в восемь весом, это которой с одного размаху забивают костыль в шпалу.

Получив столь мощный удар по черепу, оборотень мгновенно отключился и начал падать, отпущенный сатиром, да так и не успев, а может просто и не в силах уже будучи, засунуть обратно в рот свой безобразно распухший, бордово-синий язык.

Не успело ещё тело первого оппонента Ориса полностью опуститься на землю, а сатир уже летел навстречу своему второму недругу. Летел в буквальном смысле. Упав на спину и пустив своё тело стремительно двигаться по влажной траве, лишь набирая скорость с каждым мгновением. И врезался обеими своими приподнятыми вверх стопами в ноги волкодлака. В ноги последнего из молодых бойцов, вроде уже и ожившего, даже попытавшегося броситься навстречу самому рогатому, выбрав именно его себе в противники, но никак не ожидавшего такой пакости от своего неприятеля.

Ну, как стопами врезался. Это у нас с вами стопы. А у сатира там кое-что покрепче будет. Да покрепче, может, даже тех же самых, его же рожек. И вот это “кое-что покрепче” врезалось со всей дури в подколенные чашечки оборотня.