Посланники тени

— Я тоже тебя люблю, но то, что ты делаешь, это… неправильно. Неправильно! У тебя будет парень, муж, дети. Не делай то, о чем можешь пожалеть. Давай не будем…

— Калечить свои души в угоду телам, — договорила недосказанные слова ангел.

— Тебе нужна женщина! — в слезах вскричала Ника, выражая протест.

— Да… Но ты-то здесь причем?! — отец привстал, поворачиваясь к ней. Старался разглядеть в темноте глаза.

Свет включить рука не поднималась. Дочь наверняка голая. А тьма, она словно скрывала пеленой, отгораживала от чего-то неправильного. Воображение даже рисовало ангела и демона с обеих сторон. Оба шептали что-то… каждый свое. Добро и зло. И каждый со своей стороны плеча.

— Я… женщина… я… — задыхаясь от истерики, произнесла дочь.

— Что?! — повысил голос отец. Дочь осеклась. — Ну что ты несешь?! Не пори ерунды! Да, ты почти женщина, но… не для меня!

Ника упала на кровать и зарыдала в подушку. Как назло, в окно заглянул месяц и в бледном свете обозначил ее белое нагое тело.

Упругое, нежное, родное… Отец взвыл и отвернулся к окну. Вонзил ноготь в кожу, ощущая боль, чтобы перенаправить мысли.

— Глупая… Какая же ты глупая, — прошептал он тихо у окна, отвернувшись от дочери.

— Папа… — протянула она и подняла лицо от подушки. — Кто, если не я.

— Кто угодно, но не ты. — Твердо ответил отец.

За спиной он услышал легкие шаги, и теплые руки обхватили за живот, ее груди коснулись спины. Упругие, горячие.

Или это все тело вдруг стало гореть? Отец обхватил руками лицо, выдохнул.

Рука дочери опустилась ниже пояса.

— НЕТ, НИКА! — вскричал он и, резко повернувшись, оттолкнул ее.

Дочь отступила на пару шагов и рухнула на кровать.

— Ты… ты в порядке? — поспешно забормотал отец.

— Ты же… ты… ты принял объятие… и не как дочери.

— Замолчи! Что с тобой? Ника, прекрати! Это не моя дочь! Что в тебя вселилось?

Люция повернулась к демону, грозно сверкнув очами, руки легли на клинки, сжали эфесы.

— Ах ты, подлый лицемер! Ты говорил, что не будешь вмешиваться. В нее вселился суккуб?

— Здесь только бесы, — хмуро ответил демон. — Но и они иногда такие затейники. Сам порой удивляюсь.

Дождь за окном усилился, форточку закрыло ветром. Снова полумесяц скрыли тучи, погружая комнату в полную темноту. Свет окон соседних домов давно потух. В комнате не видно ничего.

— Ника, сейчас я иду на кухню пить чай, а ты в душ, потом наоборот и ложимся спать. Каждый в разных комнатах. А утром все взвесим и нормально поговорим. Ты меня поняла?

— Я все равно люблю тебя… — протянула она таким голосом, словно давно все решила.

— Я никогда к тебе не притронусь! — Вспыхнул отец. — Выбрось эту нелепость из головы!

— Я… Нет, ты не можешь так говорить… я…

— Ты уезжаешь к бабушке в деревню! — поспешно добавил он.

— Нет, я останусь с тобой!

— Тогда я уезжаю в командировку! Надолго… Доучишься этот год в деревне. А к лету… К лету мы что-нибудь придумаем. Возможно, переедем. В другую квартиру. В этой… тоскливо нам в этой, вот и тянет на всякие… воспоминания.

— Я и в трехкомнатной квартире буду хотеть тебя, — спокойно сказала Ника голосом победительницы, уверенной в своих силах.

— Перехочешь! — закричал отец. — Сумасшедшая! Найдешь парня в деревне — успокоишься!

— Никаких парней, только ты, — запротестовала Вероника.

— Ника, хватит! Я найду новую жену!

— Ты не посмеешь! Мама…

Отец повернулся.

— Ага, о матери вспомнила?!

Ангел улучшила момент и озарила комнату ярким светом, на миг ослепляя всех бесов. Саркон поморщился.

— Потратила весь заряд? Дрожать как курица будешь. Я тебя домой не понесу.

По щекам дочери побежали крупные слезы.

— Папа… — совсем другим голосом сказала Ника и, поднявшись с кровати, вновь прижалась к отцу. Только без страсти. Как к родителю. К любимому, родному, человеку. — Папа, — уже более тихо продолжила она.

Отец, чуть подождав, обнял. И крепко прижал к себе. Словно какая-то пелена спала с глаз и пала стена отчужденности. Для обоих. Отец решительно потянулся к выключателю, и свет резанул по глазам. Теперь он мог смотреть в глаза дочери, полные слез раскаяния. И на тело ее мог смотреть без боязни всколыхнуть что-то со дна души.

— Ну ладно, забыли, — продолжил отец. — Одевайся, поедем в деревню вместе. Давно мы с тобой последний раз на берегу речки не сидели, да? Рассвет встретим у костра.

— Как в детстве, — улыбнулась Ника. Его родная Ничка.

Люция треснула в бок Саркона, беззаботно улыбаясь, как ребенок. Ноги ослабли, упала. Застыла на коленях, подняв в вызовом голову.

— И только попробуй, рогатый, погоду испортить!

— Тоже мне, спасительница, — пробурчал демон, крепко схватив выпавшего из девушки недозрелого суккуба за шею.

Скользкое, краснокожее существо с небольшими крыльями и маленьким хвостиком, совсем как у черта, извивалось, шипело. Приблизив его к себе, демон почти прорычал:

— Как ты закрылась от моего взора? Отвечай!

Суккуб усмехнулась разбитыми в кровь губами и посыпалась на пол черной пылью.

— Что? Что за черт?! — Саркон с нескрываемым удивлением посмотрел на пыль в руке. Никакая суккуб прежде не распадалась пылью на его глазах. Демон перевел взгляд на ангела.