Посланники тьмы

«Откупилась! – с холодной усмешкой подумал Глеб. – Пожалуй, это первый раз, когда женщина платит мне за оказанные услуги».

Он сжал мешочек с бурой пылью в пятерне и хотел запустить им в стену, но боль, пронзившая раненое плечо, заставила его одуматься. Что ж, у него нет Дионы. Но у него есть бурая пыль.

– Нет худа без добра, – пробормотал Глеб сквозь стиснутые зубы и холодно рассмеялся.

* * *

Ночь выдалась морозной. Шагая по темной улице и небрежно отбиваясь подобранной палкой от бродячих собак, Глеб думал о нескольких вещах сразу. Вернее, думал он о ходоке Дивляне, но где-то там, на периферии сознания, все время крутилась мысль о Дионе, о ее странном посещении и не менее странном уходе.

Свободная рука Глеба, опущенная в карман, сжимала мешочек с бурой пылью.

– Эй, касатик! – услышал он вдруг старческий голос.

Глеб остановился и повернул голову на голос. В паре шагов от него стояла низенькая, тощая старуха с сучковатой палкой в руке.

– Тебе чего? – грубо осведомился Глеб.

– Не поможешь ли?

– В чем?

Старуха сделала шажок к Глебу, улыбнулась и сказала:

– Бабкой Потворой меня кличут.

– Вот как? И чего тебе нужно, бабка Потвора?

Старуха быстро огляделась по сторонам, вытянула голову к Глебу и проговорила хриплым шепотом:

– Девка нужна?

– Девка? – Глеб прищурил недобрые глаза. – Так ты сводня? – догадался он.

Старуха ухмыльнулась.

– Можно и так сказать. Я в Хлыни всех девок знаю, касатик. Любую могу сосватать. А коли не хочешь свататься, то могу и так привести. Времена нынче тяжелые да голодные, а кушать хочется всем.

– Прости, бабуля, но мне сейчас не до девок.

Глеб хотел пройти мимо, но старуха преградила ему дорогу и торопливо произнесла:

– Не хочешь девку, так дай погадаю!

– Не хочу я твоего гадания, – раздраженно проговорил Глеб. – Дай пройти.

Однако старуха оказалась стойкой.

– Тогда помоги, чем можешь, – сказала она требовательным голосом. И добавила, сменив тон на елейный: – Всю ночь за тебя буду молиться, касатик! Все коленки сотру, а вымолю у богов для тебя удачу!

– Ты настоящая заноза, – с усмешкой проговорил Глеб. Он достал из кармана кошель, вынул медяшку и протянул старухе. – Держи.

Бабка Потвора протянула узловатые пальцы и вдруг схватила Глеба за запястье, да так крепко, что он едва не вскрикнул от боли.

За спиной у Глеба раздался шорох. Он оглянулся, но в ту же секунду в глазах у него вспыхнуло, и мир вокруг стал стремительно темнеть.

– Прости, касатик, – прозвучал в его угасающем сознании насмешливый голос старухи. – Времена нынче тяжелые, а кушать хочется всем.

Последнее, что Глеб увидел перед тем, как потерять сознание, это две обветренные, морщинистые рожи, склонившиеся над ним. Последнее, что почувствовал, – то, как чьи-то ловкие пальцы умело обыскивают его карманы.

...Придя в себя, Глеб приподнял ушибленную голову и зашипел от боли. Затем осторожным движением ощупал затылок, пытаясь оценить «масштаб разрушений». Шишка была внушительная, и ссадина довольно глубокая, однако череп был цел, а это главное.

Глеб сел на снегу. Подрагивающими пальцами вынул из кармана охотничьей куртки берестяную коробку с самокрутками, достал одну и сунул в рот. Посидел так немного, посасывая незажженную самокрутку и постепенно приходя в себя. Затем, борясь с головокружением, поднялся на ноги.

Осмотрел пояс, кобуру и ножны. К удивлению Глеба, меч и ольстра были на месте. Видимо, грабители побоялись к ним прикасаться, посчитав их нечистыми, заговоренными вещами.

– Да здравствуют язычники, – хмуро пробормотал Глеб и принялся проверять карманы.

Мешочка с бурой пылью в кармане штанов не было. Однако воры слишком торопились и, схватив мешочек, не заметили, что тот уцепился за сухой клочок порванной оленьей кожи. От рывка мешочек порвался, и часть бурой пыли просыпалась в карман.

Глеб осторожно и бережно сгреб остатки пыли в кучку. На ощупь получалось не больше двух щепотей. Этого должно хватить на пару-тройку хороших доз.

Не нашли грабители и небольшой кошель, который Глеб хранил в тайном кармане, пришитом к шерстяной поддевке. Видать, сильно торопились.

Глеб перевел дух, поднял с земли шапку и нахлобучил ее на голову. Больше никаких мыслей о Дионе! Пора заняться делом.

6

Ярко полыхал небольшой костерок. Вокруг него сидели на волглых бревнах, грея над огнем руки, бродяги.

– Старики рассказывали, хорошо было в старину, – тихо сказал один. – Дешевле, сытнее, благообразнее. По деревням мужики с бабами хороводики водили. На посадах народ жирел от лени. О разбоях не слыхивали. Эх, были времена, да прошли!

– Да-а, – вздохнул другой. – Было времечко. А нынче-то человек человеку – волк.

– Лет через сто, чай, и людей-то нормальных не останется, – глядя на огонь, с горечью проговорил третий. – Одни убивцы да грабители.

– Да хватит вам причитать-то! – весело сказал четвертый, совсем еще молодой парень в рваном полушубке и грязной суконной шапке, надвинутой на глаза. – На наш век добрых людей хватит, а там – хоть трава не расти.

Парень хотел добавить еще что-то, но тяжелая рука опустилась ему на плечо, и грубоватый голос поприветствовал:

– Здорово, Пичуга!