Посланница небес

— Так, за мной. — Я потащила отца Василия к торцу пристройки, указала на крышу. — Крыша храма имеет четыре ската, смотрите, вон с той стороны на нас упали леса. Александр с Игорем находились на противоположной стороне, а с этой убийца подкрался к лесам, толкнул их и незамеченный спрыгнул сначала на крышу пристройки, потом в клубничную грядку. Алевтина видела убийцу из окон кухни. Они были с убийцей заодно. Вот почему она послала Ивана с тяпкой на грядку, чтоб он следы приземления уничтожил. — Я указала на взрыхленную землю на грядке. — Ясно теперь? Потом, пока Иван тут тяпал, убийца прошел на кухню к Алевтине. Не знаю, что у них там случилось, но он убил ее и спрятал наверняка там же.

— Боже! — выдохнул отец Василий.

— За мной, — приказала я и втащила его в церковь.

Мы прошли мимо лестницы и под вопросительными взглядами «сторожей» ввалились в кухню. Молодая девушка из церковного хора, стоявшая у плиты, при виде нас ахнула и схватилась за сердце. До нашего прихода она, видимо, плакала. Я заметила влажные дорожки на ее щеках.

— Светлана, не волнуйся, мы посмотреть кое-что пришли, — неуверенно проговорил отец Василий. Я же ринулась к платяному шкафу в углу, из дверцы которого торчал ключ, заглянула внутрь и убежденно кивнула: — Здесь она и была.

— Что, что-то пропало из вещей Алевтины? — нервно спросила Светлана.

— Нет, ничего, не волнуйся, Света, ничего не пропало, — принялся ее убеждать священник.

В этот момент мой взгляд остановился на большой литой чугунной сковороде с ручкой, висевшей на гвозде над рабочим столом. Я подошла, сняла ее и внимательно стала осматривать. Металл был пористый, если били именно ею — экспертиза в два счета выявит следы крови.

— Тяжелый предмет с плоской поверхностью, — догадался отец Василий, глядя на меня.

— В самую точку, — кивнула я и поставила сковороду на стол.

Светлана со слезами в глазах смотрела на нас, как на лунатиков. В коридоре послышался шум, громкие голоса. Я выглянула посмотреть и наткнулась на взгляд сурового упитанного участкового в форме, с папкой в руке.

— Здравствуйте!

— Здрасте-здрасте, — нараспев ответил он. — Вы работаете здесь?

— Нет, она просто прихожанка, — ответил за меня отец Василий, протискиваясь к участковому.

У тела Алевтины я заметила двух парней в штатском. Один из них, солидный мужчина в очках, с чемоданчиком и фотоаппаратом — эксперт, второй — тощий рыжеватый в джинсах, белой рубашке, с папкой, как и участковый. Тот, что с папкой, громко попросил посторонних очистить помещение и, обращаясь к участковому, спросил:

— Альфредыч, а родственники у нее были?

— Нет, — буркнул участковый, — как освободилась, поселилась здесь. Я пару раз заходил, проверял.

— Прекрасно, — обрадовался рыжий и повысил голос: — Так, народ, свидетели происшедшего имеются?

Вперед выступил настоятель:

— Нет, сие произошло ночью. Люди уже спали. Я уже поспрошал.

— Поспрошали? — с улыбкой переспросил отца Афанасия рыжий. — Выходит, следователю здесь уже делать нечего?

— Я не силен в ваших процедурах и не могу вам ответить, — хмуро проговорил настоятель, глядя на следователя из-под мохнатых бровей.

— Эдуард Евстафьевич, что у вас там с трупом? — повернулся следователь к эксперту.

— Тело перемещали, — начал он, но участковый не дал договорить и строго спросил у присутствующих:

— Так, кто двигал труп?

— Мы ее только, чтоб удостовериться, что она умерла, — зычно сказал отец Василий. — Я дотрагивался, наш сторож, отец Афанасий.

— Короче, все кому не лень, — подытожил следователь. — Ладно, все на улицу, на солнышко, на свежий воздух. Альфредыч, опроси бегло народ, я пока здесь протокол оформлю.

Через минуту мы стояли на церковном дворе. Участковый присел на скамейку к маленькому столику в беседке за кухней и подзывал присутствующих по одному, записывая показания. У ворот парень в форме с погонами лейтенанта живо обсуждал что-то с оперативниками из убойного отдела.

Я огляделась. Настоятеля и диакона не было рядом. Толкнула отца Василия в бок и спросила:

— Что вы, батюшка, можете мне сказать о Дмитрии? Охарактеризуйте его в двух словах как человека. Какой он?

— Диакон, — брови отца Василия сошлись на переносице. — Вы на что намекаете? Побойтесь Бога, Евгения Максимовна! Как же можно судить так людей.

— Я задала простой вопрос, — сдержанно произнесла я, прикуривая сигарету. — К тому же я не судья, чтоб судить. Просто спросила.

— Вы-то просто? — горько усмехнулся отец Василий. — Ладно, скажу как есть. Дмитрий шалопай, легкомысленный человек, не узревший истины, до конца не принявший Бога. В нем много сомнений. Уверен, он сам не понимает, чего хочет от жизни. Живет с матерью, не женат. Назначили ему рукоположение в священники, а он взял да и сбег с хиротонии. Видите ли, ему диаконом быть больше нравится, чем священником, а по мне, так он ответственности испугался. Ну, Бог ему судья. Насильно в священники его никто не тянет.

— Интересно-интересно, — протянула я. — А на гражданке он кем был?